Конецкий, В. В. В сугубо внутренних водах : повести / Виктор Конецкий. - Москва : Современник, 1982. - 589, [2] с.

счастье не ждало впереди. Но предчувствие волновало. Долго не спалось. Все еще непривычно было лежать под одной только простыней. Не хватало тяжести шинели, полушубка. Легкость мешала. А может, мешало и другое — тишина. Полтора года военного гула, грохота боев, стука бесконечных эшелонов. И вот — тишина и шепот листв; . «Господи,— думал Басаргин,— неужели это правда, что я мог протянуть руку и тронуть крест на броне танка? Неу­ жели это было? Неужели был этот запах солярного выхло­ па, горячего масла и пыли? Какая тупая, серая сила в м о ­ торе и гусеницах! Как похож танк на бездушное животное. Как тяжело смотреть в его глаза и не опускать свои! Черт знает, кто помог мне остаться порядочным человеком во всем этом кошмаре. Какой я солдат? Я все время был на пределе напряжения, чтобы сохранять порядочность. Какой я солдат, если три четверти сил уходит на страх перед тем, что ты можешь струсить. Солдат не должен думать о том, что может струсить. И не должен заранее мучиться по т а ­ кому поводу. И не должен уставать от неуютности. Настоя щему солдату должно быть уютно на войне, в любом месте он должен уметь создать себе уют. Нельзя бояться струсить больше смерти. И мне еще доверяли людей! Какое счастье, что я не паломал дров...» 3 Если пробираться возле самых заборов, можно ходить босым по зимним улицам южного городка. Конечно, очень холодно ступать по комковатой от ночного заморозка гр я ­ зи. Но хуже то, что стыдно. Тебе четырнадцать, и есть на свете Надя, она учится на пятерки, поет песни совсем как взрослая. Она поет: «Похоронен был дважды заживо, жил в окопах, в землянках, в тайге...» Большая, суровая, взрос­ лая, красивая встает из песни чья-то жизнь. Какой-то взрослый мужчина воевал, и падал на снег, и вставал, и шел в атаку. О нем поет Надя, она делается равной для него, А тебе надо прожить несколько лет до взрослости. И поэ­ тому, наверное, т ак щемяще-тоскливо на душе, когда поет Надя: «Я люблю подмосковную осень...» Скорее стать муж ­ чиной, солдатом. Надя поет: «Пропеллер, громче песню пой, неся распластанные крылья... В последний бой, в последний бой летит стальная эскадрилья...» Можно только курить непривычный табак, курить до тошноты и жевать потом горькие листья мяты. Нельзя расстраивать мать, ей и так досталось. Надя поет: «Бьется в тесной печурке огонь, н; 32