Конецкий, В. В. В сугубо внутренних водах : повести / Виктор Конецкий. - Москва : Современник, 1982. - 589, [2] с.

вил супругу за интимно-заветной бутылочкой. Очко в пользу капитана «Державине»! Хоть по капельке добавки досталось ребятам, но она капитанская была, а это вам не понюх табаку! Силу песни ценят моряки любых национальностей. У американского моряка-матроса и знаменитого писателя прошлого века Д а н а есть строки: «Песня стоит десяти человек, и это знают все, кто выхаживал якорь вымбов­ ками». Фома Фомич выхаживал якорь вымбовками, то есть вручную. И потому вырвал из сердца заветную бутылочку и угостил матросов. «Молодец!» — мысленно отметил я, и тут же Фома Фомич допустил гафу. Он... он назвал любимого старпома Степаном Тимофеевичем! Брякнул — остолбенел. И мы — почетные заседатели главного стола — остол­ бенели. Ибо благоразумие и благоволение к верному партнеру всегда преобладало у Фомы Фомича над злопыхатель­ ством. И вырвался у него «Степан Тимофеевич» опять же по известному закону ассоциативности. Он как раз спо­ рил с Иваном Андрияновичем о том, что видел фильм о Разине, и видел далее, как тот швырял за фальшборт ладьи иранскую княжну, и как принцесса цеплялась за бегучий и стоячий такелаж, чтобы, значить, не сразу булькнуть. А стармех утверждал, что такого нюанса вообще не было. И потому ничего Фома Фомич не видел. Слушая спор, я отметил два нюанса: 1) старпом Ар­ нольд Тимофеевич нервничает, и разговор про вождя кре­ стьянского восстания ему не в жилу; 2) раздумывал о ве­ ликой зримости образного слова, о том, что и я как бы видел сцену швыряния княжны за борт, хотя даже у Су­ рикова такого нет. Стармех Иван Андриянович спорил аргументирован­ но, говорил, что, может быть, в двадцатые годы и сняли фильм о Разине, но видеть тот фильм Фомич не мог, а про новый фильм только шли разговоры, потому что его Шукшин собирался ставить, да вот помер... Фомич обра­ тился ко мне за поддержкой, я склонился к точке зрения стармеха. Тогда Фомич и бросился за помощью к верному помогале и — бряк! ^ — Степан,— говорит,— Тимофеевич^ ты с’ тридцать девятого года, значить, все помнишь;., так..,*, Вот тут-то и произошло остолбенение,