Конецкий, В. В. В сугубо внутренних водах : повести / Виктор Конецкий. - Москва : Современник, 1982. - 589, [2] с.

Эммочка.— Корвалольчик приготовим на всякий пожар­ ный... А вы откидывайтесь, откидывайтесь, не стесняй­ тесь... — Как бы, значить, копыта не откинуть,— пошутил Фома Фомич, не решаясь откинуться на спинку и наблю­ дая, как Эммочка готовит шприц и громыхает вся­ кими другими жутковатыми металлическими причинда­ лами. — Отлично мы себя чувствуем! Отлично! — пела-го- ворила Эммочка.— Молодцом мы сидим! Молодцом! Все бы так!.. Где же моя сестричка запропастилась?.. Ладно, черт с ней, и без нее вначале обойдемся... небось за мороженым помчалась... А мы мороженое любим? Лю ­ бим мы мороженое, любим!.. Головку-то запрокиньте, зачем вам на иглу глаза пялить, укол как укол — обык­ новенный новокаинчик... Вот мы с хвоста и начнем руса­ лочку ликвидировать... Она у нас вся сплошь штрихо­ вая, русалочка наша, с нее и начнем... Ну вот, укольчик- то уже и позади! Отлично мы себя чувствуем! Отлично! Сразу видно, что алкоголем мы не злоупотребляем... Д а запрокиньте вы голову, черт возьми! Кому сказано?! Сей­ час вам в нос такое ударит, а вы его туда сами суете!.. Уникум, просто уникум! Первый раз вижу, чтобы у муж­ чины так мало шерстки на груди было! Красота — брить не надо! А отдельные волосики мы поштучно щипчиками и повыдергиваем! Быстрее будет... Вот мы их повыщи­ пываем, потом спиртиком протрем и приступим... А чего это мы побледнели-позеленели? Ай-ай-ай! Такие мы уни­ кумы, такие мы герои! И вдруг посинели... «Вот те и гутен-морген»,— подумал Фома Фомич, от­ кидываясь вместе с креслом куда-то в космос. И это было его последней мыслью, если такое абстра­ гированное, мимолетное мелькание можно назвать мыслью. Пещерные рисунки остались в полной неприкосновен­ ности. А через полчасика благоухающий спиртом, корвало­ лом и валерианой с ландышем Фома Фомич покинул особняк одесского турка Родоканаки. Почему-то вынесло его из косметической поли­ клиники через черный ход — туда сильнее сквозило. По дороге к черному ходу он угодил в грязехранилище и еще куда-то, а затем уже очутился в милом и тихом дворовом скверике. 300