Конецкий, В. В. В сугубо внутренних водах : повести / Виктор Конецкий. - Москва : Современник, 1982. - 589, [2] с.

И дети к шались в песке, ползали по буму. А старушки пересаживались со скамейки на скамейку, когда солнце совершало по небесам очередной круг почета и передвигало тени. Но тогда над мрачным зданием германского консульст­ ва привольно развевался флаг со свастикой. Подумать только, что до самого последнего часа приходилось везти в Германию чечевицу, кожу, сталь и хлеб! Хлеба больше всего. Им набивали рефрижераторные трюмы на товаро- пассажирах... — Черт-те что! — сказал Басаргин вслух, и детишки по­ смотрели па пего из ящика с песком. Он вспомнил набережную в Гамбурге и толпу немцев, кидавших в их судно камни. И желтые звезды на евреях. И пленных французских и бельгийских солдат, голодных и страшных, которые разгружали судно. А паши матросы ходили со сжатыми кулаками и каменными скулами. И ес­ ли был на свете самый несчастный человек, то это был пом- полит. Басаргин вспомнил слезы кочегаров, когда помполит не дал им вмешаться в драку штурмовиков с американ­ скими матросами в каком-то гамбургском кабаке. Басаргин сам готов был заплакать. Он никогда не ощущал себя т а ­ ким русским и таким советским, как тогда. К их столику подвалила порядочная толпа пьяных штурмовиков, кричала «хайль!» и требовала ответа. Это было году в сороковом... Или сразу после путча?.. Помполит показал штурмовикам специальную справку о нейтральности. И те отвалили к со­ седнему столику. Там сидели американские матросы. Штур­ мовики опять заорали «хайль!»... Форма штурмовиков прода­ валась во всех магазинах Гамбурга. И стоила по-разному — в зависимости от качества материала. На этих была самая дорогая... Американский негр послушно встал, заорал «хайль», выкинул руку по всем правилам и попал прямо в рыло главному штурмовику. Началась большая драка. А самый несчастный человек в мире— помполит вышибал ил кабака нейтральную команду. И на улице кочегары пла­ кали от стыда... В одном пз последних писем брат писал, что не может сидеть в тылу, после того как услышал, что маленькая де­ вочка поет: «Божья коровка, полети на небо, принеси нам хлеба!» А в ночь с двадцать первого на двадцать второе июня сорок первого наши суда еше снимались на Гамбург, имея в трюмах тысячи тонн пшеницы. Черт-те что! Черт- те что!.. Брат плакал над книжками в детстве. Совсем не­ 222