Конецкий, В. В. В сугубо внутренних водах : повести / Виктор Конецкий. - Москва : Современник, 1982. - 589, [2] с.

шешю белый от у;::аса и орет: «Товарищ капитан! У нас якорь сперли! Теперь якорь-цепь вытаскивают! Рывки силь­ ные, из клюза искры летят, как бы взрыва не было!» Вася как стоял, так и сел прямо на палубу. Дня два он и говорить не мог, икал только. Потому что спереть свой собственный якорь — дело достаточно сложное и ответственное. Сейчас Вася пивом в Баку торгует. Но фамилию все одно не сме­ нил... Ниточкин кончил рассказывать. Михаил Иванович по­ малкивал, видимо, уснул под его травлю. Больничная, больная тишина заползла в палату. И толь­ ко стекла окон чуть вздрагивали от дальнего гула. — Колонна тракторов идет. Или бульдозеры, — сказал Алафеев. — Нет. Танки, — объяснил Ниточкин. — Ночная репети­ ция парада. Я этих парадов три штуки оттопал. Алафеев вдруг застонал. — Может, сестричку вызвонить, морфию даст? — спро­ сил Ниточкин. — Не надо, — сказал Алафеев, пересиливая боль, — ме­ ня, знаешь, иногда люди боялись. Я в себе злобу учился разжигать, чтобы людей не жалеть. Кому от жалости легче? — От жалости хуже, — согласился Ниточкин. — От злобы тоже хреновина выходит... Был у меня друг-приятель, довел я его до точки. Тогда Степа мне но­ жик в сердечную мышцу сунул и срок получил... Ну деньги я ему переводил, две посылки справил... Только он из смир­ ного в бешеного превратился. Веришь не веришь, а его д а ­ же урки до поноса боялись... И он еще год за безобразное поведение прихватил... Алафеев засмеялся, чиркнул спичку, прикурил папиросу. Желтый огонек спички высветил его лицо. — Ты па Челкаша похож, — сказал Ниточкин. — Читал про такого? — Нет, не помню. Ну и хорошо все это? Если был чело­ век тихий, а потом его даже урки боялись? — Я больше всего тюрьмы боюсь, — сказал Ниточкин.— С самого детства. Мания преследования. — А может, и хорошо, — раздумывая, отвечая сам себе, сказал Алафеев. — Он теперь независимым человеком стал, жениться собирается... Или вот. Была у меня продавщица одна, Майка, Вокзалихой прозвали. Любила меня, жареную печенку в больницу носила. Я ее, нормальное дело, бросил, уехал. Так она от проезжего шоферюги дочку родила и Ва­ 211