Конецкий, В. В. В сугубо внутренних водах : повести / Виктор Конецкий. - Москва : Современник, 1982. - 589, [2] с.

шутка. Спящему засовывают между пальцев ноги ватку и подпаливают ее. Ватка тлеет, спящий начинает болтать ногой в воздухе, отчего ватка тлеет еще больше. Спящий все сильнее болтает ногой, как будто крутит педаль вело­ сипеда... А познакомился Синюшкин с Алафеевым, когда сто­ ял посреди конюшни перед жеребой кобылой Юбкой. Юбка мотала головой и фыркала от боли, потому что ночью провалилась одной ногой в щель между досох на­ стила и охромела. Старший конюх Борун признал виновным дневально­ го Синюшкина и заставил его выучить выдержку из «Ин­ струкции дневальному по конюшне»: «При ночных обхо­ дах конюшни дневальный должен обращать особое вни­ мание на поведение жеребых животных и при появлении предродовых признаков немедленно докладывать дежур­ ному по части». Борун был могучего роста сержант, дослуживал по­ следний год, и его побаивались. Он удобно сидел на кипе прессованного сена, курил и требовал, чтобы Синюшкин произнес цитату из инструкции без единой запинки. А Синюшкин при всем своем желании не мог не заикаться. Василий Алафеев, только что прибывший в стройбат для перевоспитания из саперной части, слоняясь по тер­ ритории в ожидании писаря, решил поглядеть на лоша­ дей и забрел в конюшню. Минуту он слушал, как Борун читает инструкцию, а Синюшкин плачет. Потом узкое лицо Алафеева перекосилось, веки опустились, срезав бледный зрачок посередине, жилистые кулаки сжались; он бесшумным шагом подошел к Боруну сзади и пихнул ногой в спину. Пока тот поднимался с пола, в конюшне сгустилась тишина, и д аже лошади перестали хрумкать. И в этой тишине Алафеев сказал негромко: — Слышь, в водовозной бочке вода замерзла. Как бы не разорвало бочку-то... , Вместо лица у Алафеева все еще была неподвижная маска, и веки срезали зрачки, делая взгляд страшным. И Боруну ясно стало, что человек этот сейчас ничего не видит, не понимает и нет для него на сзете сейчас ниче­ го запретного, никаких законов. И ясно еще было, что такое состояние безудержной ярости любо этому чело­ веку, что он бережет его в себе, не хочет расставаться с ним и может вызывать его в себе в любой нужный момент. Борун понял все это в доли секунды, потому что отработал с личным составом годы. Он знал, что таких 103