Конецкий, В. В. Соленый лед / Виктор Конецкий ; Мор. лит.-худож. фонд им. Виктора Конецкого. - Санкт-Петербург : NIKA, 2008. - 333, [2] с. : портр.

—Ничего, Петр Иванович, всяко бывает. Не расстраивайтесь. Доберемся домой и без бинокля. Или, может, на ледоколах раздо­ будем за картошку. И хотя он сказал это вежливым и даже, может быть, мягким голосом, но на душе у меня выпал какой-то осадок. Дали ход, легли на Землю Унге. Эдуард Львович у правого окна стоит, я —у левого. Морозец уже над Восточно-Сибирским морем. Стемнело. По­ года маловетреная. И в рубке тихо, но тишина для меня какая-то зловещая. Все мы знаем, что если на судне происходит одна неприят­ ность, то жди еще две — до ровного счета. Чувствую: вот-вот опять что-нибудь случится. Но стараюсь волевым усилием отвле­ кать себя от этих мыслей. Через час Саг-Сагайло похлопал себя по карманам и ушел с мостика вниз. —Плывите, — говорит, —тут без меня. Остался я на мостике один с рулевым и думаю: что бы сделать полезного? А делать ровным счетом нечего: берегов уже нет, радиомаяков нет, небес нет, льдов пока еще тоже нет. В окна, думаю, дует сильно. Надо, думаю, окно капитанское закрыть. И закрыл. Ведь такая мелочь: окно там закрыл человек или, наоборот, открыл, но когда образуется между людьми эта психическая не­ совместимость, то мелочь вовсе не мелочь. Так через полчасика появляется Эдуард Львович и, попыхивая трубкой, шагает своими широкими, решительными шагами к пра­ вому окну, к тому, что я закрыл, чтобы не дуло. Я еще успел отметить, что когда Саг-Сагайло старпомом был, то курил сигареты, а стал капитаном — трубку завел. Только я успел это отметить, как Саг-Сагайло с полного хода высовывает­ ся в закрытое окно. То есть высунуться-то ему, естественно, не удалось. Он только втыкается в стекло-сталинит лбом и трубкой. Из трубки ударил столб искр, как из паровоза дореволюционной постройки. А я — тут уж нечистая сила водила моей рукой — перевожу машинный телеграф на «полный назад». Потом затихло все, и только слышно, как Саг-Сагайло считает: «...и восемь, и девять, и десять». Потом негромко спрашивает: —Петр Иванович, это вы окно закрыли? Разве я вас об этом просил? 281