Конецкий, В. В. Соленый лед / Виктор Конецкий ; Мор. лит.-худож. фонд им. Виктора Конецкого. - Санкт-Петербург : NIKA, 2008. - 333, [2] с. : портр.

—Михаил Гансович, доброй ночи, откуда идете? —Гм, кх, м-м-м-м... доброй ночи. Свет... Митич, от Америки идем, от самого Нью-Йорка. —А как вас сюда занесло, Михаил Гансович? Чего южнее Англии идете? —Гм, кх, Фед... Митич, погоды, говорю, штормовые, три шпан­ гоута треснули... Треснули, говорю, три шпангоута... Тут еще просьба. Директор ресторана просит семь палочек дрожжей, кро­ ме, гм, кх, соли... Как у вас с дрожжами? —Да я, Михаил Гансович, дрожжами как-то не занимаюсь сам. Сейчас выясним... У вас радиооператор Тютюлькин есть? —Есть у нас Тютюлькин? —спокойно спросил Михаил Гансо­ вич окружающую темноту и попутно приказал: —Слоу хид! —Есть Тютюлькин, — доложил я. — Первый рейс идет, из демобилизованных. —Гм, кх, Вов... Митич, есть Тютюлькин. —А у меня невеста его плавает буфетчицей. Вот она тут стоит, просит, чтобы Тютюлькина на вельбот взяли, когда к нам пойде­ те, целоваться хочет. —Это можно, гм, кх, можно. Пойдет Тютюлькин, поцелует. —Будут дрожжи, Михаил Гансович. Есть дрожжи. Как поняли? —Понятно, понятно. Спасибо. Ну, я в дрейф ложусь, вельбот будем спускать. Несколько секунд из микрофона слышался далекий англий­ ский разговор, потом эфир щелкнул и сочный бас спросил: —Это кто тут по-русски заливается? —А вы кто такой? —спросил «Северодвинск». —«Тижма», идем с Конакри на Ленинград. —Банановоз, что ли? —поинтересовался «Северодвинск». —А вы кто? —Я «Северодвинск», даю соль и перец теплоходу «Вацлав Боровский». Сочный бас засмеялся и поправил, потому что, очевидно, уже давно подслушивал: —Соль и дрожжи, а про перец не было. Ну, счастливо вам! И проплыл где-то там в темноте, в обозе других судов по морскому проспекту Па-де-Кале. К рассвету дело было сделано, вельбот вернулся в привычные объятия шлюпбалок; Тютюлькин, нацеловавшись, спал; повара сыпали в котлы соль; пекариха-радистка радовалась свежим дрож­ 219