Конецкий, В. В. Соленый лед / Виктор Конецкий ; Мор. лит.-худож. фонд им. Виктора Конецкого. - Санкт-Петербург : NIKA, 2008. - 333, [2] с. : портр.

ские крестьяне, среди весенних рощ и лугов, чередующихся мел­ кими возделанными участками земли. Такой пейзаж на полуост­ рове Бретань называется «бокаж». И близок был Париж, праздник, который всегда с тобой, — часа два на автомобиле по пустынному ночному шоссе. Из открытой двери ходовой рубки доносился голос старпома, он пилил доктора Леву. —Не мог найти какой-нибудь аппендикс? —сетовал старпом. — Вот я чешусь весь рейс. Может, это опасное мозговое заболева­ ние. Доложил бы Щуке (Щука — фамилия начальника санин­ спекции), что Самодергин чешется и ты ничего не можешь свои­ ми силами... Викторыч, ты куда пропал? —Здесь я, Алексеич. —Пойдешь на вельботе? —Пойду. —Печать не забудь тогда. На накладной печать поставить надо будет. Эти волосаны с «Северодвинска» без печати прошло­ годнего снега не дадут. —Есть, понял. Он вышел на крыло и стал рядом со мной. Зарево Булони было уже близко, но зыбко, и на фоне его вид­ ны были огни «Северодвинска», который ожидал нас на якоре. —И не надоело тебе быть писателем? — спросил Алексеич. —Надоело. Мне действительно надоело. Столько сил уходит, чтобы заста­ вить людей позабыть, что ты их вдруг возьмешь да и опишешь. Будь оно неладно. —«Северодвинск», я «Боровский», это вы стоите? —«Боровский», я «Северодвинск», это вы идете? —Да, это мы подходим. —Понятно, это мы стоим. —Добрый вечер. Как слышите меня? —Доброй ночи. Отлично слышу. Кто у рации? —Старший помощник. —Капитана попросите. Тихий, как катафалк, Михаил Гансович взял микрофон и про­ кашлялся. Он не мог вспомнить имя и отчество своего коллеги с «Северодвинска». Они были какие-то очень заковыристые, осо­ бенно отчество, вроде «Святополковича». —Гм, кх, капитан у аппарата. «Боровский» говорит. 218