Конецкий, В. В. Соленый лед / Виктор Конецкий ; Мор. лит.-худож. фонд им. Виктора Конецкого. - Санкт-Петербург : NIKA, 2008. - 333, [2] с. : портр.

также перекликаются с трагигескими событиями на Балтике, и все это — детство, эвакуация и, пожалуй, воспитание — невольно объединяет меня с Вами. Ленинград довоенных лет, средняя интел­ лигенция, дети которых полугили воспитание в первую огередъ герез книги: Киплинг, Чарская, Чуковский, Майн Рид, Жюль Верн, Бигер Стоу. Я, вероятно, не ошибусь, если скажу, гто мы люди одной среды, от которой война и последующие треволнения жизни погти оторвали меня. Сама домашняя обстановка таких семей создавала людей определенного склада: немного сентиментальных, любящих историю, немного фантастов и вегно к гему-то стремя­ щихся людей. В эвакуации можно было безошибогно отлигить та­ ких ленинградцев из сотни других, прежде всего своей доброжела­ тельностью и простотой. Вряд ли это можно сказать о ленинград­ цах в целом; блокада, эвакуация, зловещие звонки 3 7—53 гг. во многом изменили население Ленинграда, но гто-то осталось, не так ли? Я из тех ленинградцев, которым после войны не суждено было вернуться в Ленинград. Блокада, эвакуация герез Ладожское, Ваш гайник, который Вы с таким отіаянием пытались освободить, — все это сразу окунуло меня в то страшное и грозное время. Перед глазами возникла эвакуация по льду; я, правда, не помню подробно­ стей, но помню машины, уходящие под лед, и как стреляли зенит­ ки, и шум самолетов, и первую остановку на станции Лаврове, где нам выдали первый паек и многие потом не смогли продолжить путь, не рассгитав свои силы, а потом дорога наша свернула не на Фрунзе, а в далекую Башкирию, и мы были первыми вырвавшимися из блокады, и нас еще не встрегали организованно, как потом других. На станции мы с мамой потеряли сознание, а потом дядя подоспел с лошадью и забрал нас — он ветеринарный враг, при­ ехал туда из Киева знагительно раньше нас и кое-как уже был устроен с семьей. Вскоре меня подхватил брюшной тиф, и когда я пришла в себя, блокада была уже снята. Когда я эвакуировалась, было мне 14 лет. Уже взрослым геловеком, гитая, как создавалась Дорога жизни, я содрогнулась от ужаса, так как каждый шаг людей, испытывавших ее проходимость для обозов и транспорта, был подвигом. Может быть, мы эвакуировались с Вами в одно время, так как в то время уже стояла вода поверх льда и снег оседал под машиной. Нам с Вами суждено было остаться в живых и навсегда запегатлеть это в своей памяти. Ленинград был и навсегда останется для меня родным и близким, и самая заветная 13