Конецкий, В. В. Соленый лед / Виктор Конецкий ; Мор. лит.-худож. фонд им. Виктора Конецкого. - Санкт-Петербург : NIKA, 2008. - 333, [2] с. : портр.

когда бабахнула атомная бомба. Римский папа издал нечто вроде указа о конце мира, и по планете потекли слухи, что цепная реакция продолжается. Япония разложилась на протоны и элек­ троны, и через недельку все это перевалит Урал. Мы сидели в казарме и надеялись, что в связи с близким концом света всех уволят домой до понедельника и строевые заня­ тия не состоятся. Так я впервые узнал о теории относительности. Видите, о сложнейшей теории я узнал строгим классическим путем — из практики. Потому, вероятно, мне ничего не стоит цитировать Эйнштейна или Планка, хотя я давно забыл, что такое эрг. О теории относительности я читал раз пятьдесят. Тайна физи­ ческой картины мироздания тянет, как край бездны. И когда ныне я читаю Планка или Эйнштейна, мне кажется, что я уже кое-что понимаю. И я даже испытываю наслаждение, и оно ино­ гда пронзительнее, таинственнее и шире, чем от знакомства с прекрасным в искусстве и в жизни. Парадокс в том, что стоит закрыть книгу, как наслаждение исчезает и я уже не способен объяснить понятое мною другому человеку. Понятое выскальзывает из головы со скоростью света или даже тахионов. Надеясь на бабушкины предания, я укладывал Эйнштейна на ночь под подушку. Черт знает, думал я, быть может, бабушки не так глупы. Вдруг буквы шрифта испускают некие лучи, и мозг к утру впитает мудрость напечатанных слов. Не помогло. И вот я решил пожить и поплавать с людьми науки, узнать, каким образом профессионалы закрепляют знания. И согласился обучаться нырянию с аквалангом, практике декомпрессии, языку немых на пальцах. «Все хорошо!» — бублик из указательного и большого. «Плохо внутри!» —кулак. «Плохо снаружи!» —расто­ пыренные пальцы и т. д. Правда, не только общение с учеными привлекало меня на бук­ сир, который носил гордое имя сына Океана и Земли —«Нерей». Летом намечалась экспедиция в Средиземное море, в Монако — в гости к знаменитому изобретателю акваланга капитану Кусто. И еще мне было предложено написать сценарий фильма «Че­ ловек и море». «Нерей» вмерз в лед у ржавого понтона возле набережной Лейтенанта Шмидта и заснул до весны. 102