Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

Басаргин не понял, откуда в нем сено, и пожал плеча­ ми. — Я живу в маленьком переулке, он весь зеленый и гу­ стой от акаций. Окно во двор, а под самым окном чужая крыша, а к этой крыше ведет стена, очень узкая и высо­ кая. И вот я проснулась однажды в день своего рожде­ ния, открываю глаза и вижу — на подоконнике букет махровых гвоздик и плюшевая обезьянка! — Черт возьми! Совсем забыл! — сказал Басаргин и хлопнул себя по лбу. — Простите, я вас слушаю. Значит, через крышу к вам можно лазать? — Да, но стена высокая, старая, кирпичи вываливают­ ся, и забираться туда очень опасно... Что вы забыли? — Вы напомнили мне о дне рождения. В этом рейсе мне исполнилось сорок семь. Все было сорок шесть, а здесь стало сорок семь. И нужно было хотя бы «Отечест­ венные записки» полистать. В детстве, вернее в юношест­ ве, мы с братом даже в Публичку ездили столетней дав­ ности газеты читать. Это в день рождения. Так нам отец велел. А мы с братом родились через два года, но в один и тот же день. Так что мы двойную информацию получа­ ли о прошлом. Отец чудак был, с некоторым бзиком. «Дети, — говорил он. — Все настоящее выросло из про­ шлого. Нет эр — есть века. Недаром люди придумали век. Сто лет — целое число. В свой день рождения вер­ нитесь мыслями к тому, что было век назад. И это без­ мерно обогатит ваш ум и дух». Он придумал веселую игру и тем приучил нас заглядывать назад каждый год. Пре­ красный был старик... — Я его не помню, — сказала Тамара. — Они так и не сожгли в блокаду комплект старых журналов, сохраняли для нас. За середину прошлого века. Моя первая игрушка — старые, пыльные тома «Отечест­ венных записок», — сказал Басаргин и закурил. Он, сам не замечая того, растрогался. «Куда меня несет? — поду­ мал он. — Все эти воспоминания только ударяют под ко­ ленки. А томик «Записок» возьму в рейс...» — Итак, Тамара, поклонники лазают к вам в день рож­ дения по крышам? — Да. И однажды положили мне на подоконник плю­ шевую обезьянку! «Господи, она еще ребенок, — подумал Басаргин и вздохнул. — Она хвастается отчаянностью и робостью по­ клонников, которые лазают по карнизам, как коты... Сколько же, интересно, ей было в блокаду'?..» 87