Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

фронте Володю, живого и здорового. А она у всех но­ веньких спрашивала о Володе. И вот один откликнулся. Она скоро поняла, что раненый врет, но все равно ей было легче тогда даже от его лжи, потому что Володя давно не писал. — Ты младшего лейтенанта Щукина знал? — спросила Мария Степановна чуть слышно, не оборачиваясь. Воло­ дя не ответил, только пошевелился на кровати. Было опять очень много ночноіі тишины. Потом Мария Степа­ новна прикрыла окно, торопливо разделась, села к Воло­ де на кровать, стащила с него одеяло, охватила за плечи и повернула к себе. Он не спал, конечно. И когда Мария Степановна прильнула к нему, целуя его лицо, то ощути­ ла на своих губах его слезы. Больше они не говорили. Их не было отдельно от ночи, дождя, текущей под обрывом ночной реки, мокрых де­ ревьев в парке. Все это было вместе, и все неслось куда- то бесшумно и стремительно. И не было войны, голода, и смертей, и выстрелов, и сульфидина, и леди Гамильтон, и майора. Был только Володя, скользкая кожа на его ра­ нах, его ставшие твердыми руки, его захлебывающаяся торопливость и его молчание. Потом ночь стала замед­ лять свое движение и остановилась. И Мария Степановна опять услышала тишину, потому что и дождь перестал. Окно начало чуть сереть. Володя лежал на спине, за­ крыв глаза, запрокинув голову. — Сделай покурить, — попросил он. — Падишах какой... — шепнула Мария Степановна и тихо засмеялась от счастья, от чувства очищения, благо­ дарности, нежности, ибо все плохое, сложное отстало, все началось для нее сеmac с нового начала, и она могла уже шутить с Володей так, как шутила в их довоенные ночи. Была секунда паузы, потом Володя дернулся, как будто его ударили. И Мария Степановна поняла, что в душе его нет того нового начала всего, которое есть, появилось у нее, что боль Володи не растаяла, судорога невысказан­ ное™ продолжает держать его, напоминание о довоен­ ном, сравнение с теми ночами ужасно для него. —Уйди! — сказал Володя грубо. — Ну? — Я... что ты?.. Нельзя так!.. Сколько можно? За что, наконец? — сказала Мария Степановна, сама слыша фальшивые, отвратительные нотки в своем голосе. Она порывисто откинула одеяло и сунула ноги в холодные 61