Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

как половая тряпка. И даже матрасы и подушки пропита­ лись тоскливым звуком туманных гудков. Все было за­ медленным: и движение вод, и парение туманных пла­ стов, и крены теплохода. Все расплывалось в неопреде­ ленности и не имело ни дна ни покрышки. В такие дол­ гие туманы вдруг накатывает ярость и хочется стать вниз головой в стойку на кистях и дрыгать ногами перед мор­ дой Большого Халля — морской тоски. Но, конечно, не встаешь на голову и, конечно, ничем не дрыгаешь. Исправно ешь макароны с сарделькой, пьешь компот без фруктов, и все тянет спать. Но урывистый тяжелый сон только прибавляет и прибавляет в душе промозглую гряз­ ную хандру. И она, наконец, превращается в особен­ ную — дистиллированную тоску. Ни горечи в этой тоске, ни сладости — безвкусная безысходность, когда забытый вопрос: а на кой живешь, вообще-то? — уже не умещает­ ся в голове, проникает в кровь, в каждую клетку, в каж­ дую твою молекулу. Кольцо расплывчатой серости плы­ вет с судном. И даже пена кильватерного следа и зелень его, когда уставишься назад, за корму, не видна. Безысходность, как в очереди на ВТЭК в районной по­ ликлинике, как сидение в приемной райжилотдела, как книга жалоб и предложений в парикмахерской, как «ЗА­ КРЫТО» на окошке для приема бутылок на заднем дворе гастронома в понедельник. Помню, я подолгу стоял у окна и глядел в туман, а мат­ рос в синей робе, черных сапогах и красной вязаной ша­ почке с турецкой кисточкой медленно ходил взад-вперед по палубе сквозь туман, между фальшбортом и крайним рядом контейнеров; матрос то растворялся в тумане, то прорисовывался сквозь него. И наконец это как-то на­ сторожило меня, я открыл окно и крикнул, чтобы он за­ шел ко мне в каюту. Это оказался Варгин. Он сказал, что виноват в гибели Саши. Что это он, Варгин, попросил Сашу отказаться от добровольства в аварийной партии, чтобы занять его место. Варгину обязательно надо было на горящего испанца попасть и спасательное геройство проявить, чтобы девице об этом написать и чтобы его из уборщиков обратно в матросы вернули, а я его с инст­ руктажа выгнал и лишил этим надежды на ренессанс. Вот Кудрявцев и сыграл дезертира, выводя на боевой курс дружка, жертвуя честным именем, своим реноме в глазах начальства. Я дал Варгину полстакана спирта и послал спать. 437