Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

по совершенно пустынным улицам домой. Гундосили ци­ кады. Звезды мерцали. Звенели арыки. За дувалом ударял в каменистую землю кетмень. Волнение от предчувствия близкого счастья теснило Басаргину грудь. Он знал в себе это тревожно-приподнятое настроение. Оно появлялось иногда среди самой неподходящей обстановки. Трудно становилось дышать. Причины волнения были неулови­ мы. Это настроение, Басаргин знал, было ложным. Ника­ кое счастье не ждало впереди. Но предчувствие волнова­ ло. Долго не спалось. Все еще непривычно было лежать под одной только простыней. Не хватало тяжести шине­ ли, полушубка. Легкость мешала. А может, мешало и дру­ гое — тишина. Полтора года военного гула, грохота боев, стука бесконечных эшелонов. И вот — тишина и шепот листвы. «Господи, — думал Басаргин, — неужели это правда, что я мог протянуть руку и тронуть крест на броне танка? Неужели это было? Неужели был этот запах солярного выхлопа, горячего масла и пыли? Какая тупая, серая сила в моторе и гусеницах! Как похож танк на бездушное жи­ вотное. Как тяжело смотреть в его глаза и не опускать свои! Черт знает, кто помог мне остаться порядочным че­ ловеком во всем этом кошмаре. Какой я солдат? Я все время был на пределе напряжения, чтобы сохранять по­ рядочность. Какой я солдат, если три четверти сил уходит на страх перед тем, что ты можешь струсить. Солдат не должен думать о том, что может струсить. И не должен заранее мучиться по такому поводу. И не должен уставать от неуютности. Настоящему солдату должно быть уютно на войне, в любом месте он должен уметь создать себе уют. Нельзя бояться струсить больше смерти. И мне еще доверяли людей! Какое счастье, что я не наломал дров...» 3 Если пробираться возле самых заборов, можно ходить босым по зимним улицам южного городка. Конечно, очень холодно ступать по комковатой от ночного замо­ розка грязи. Но хуже то, что стыдно. Тебе четырнадцать, и есть на свете Надя, она учится на пятерки, поет песни совсем как взрослая. Она поет: «Похоронен был дважды заживо, жил в окопах, в землянках, в тайге...» Большая, суровая, взрослая, красивая встает из песни чья-то 40