Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

росами Антарктиды — вот как выглядел наш Мобил, ког­ да он стоял, подняв передние лапы на фальшборт в кор­ ме «Фоминска» и философствовал над морем, вернее, над океаном. Торжественное глубокомыслие без конкрет­ ного предмета раздумий, парение духа над бесконечной дорогой Вселенной, бездумье высшей мудрости; покой божественного всезнания, который хранится в глубинах здоровой жизни под толщей тревог о хлебе насущном, о месте под солнцем, о перевыборном собрании, как хра­ нится семечко в яблоке — семя знает все тайны мира, кроме обыкновенных тревог кожуры и боли плоти. Черная зависть снедала меня, зависть к собачьему все­ знанию истоков покоя. И тогда бес, который сидит в каждом человеке, искусил мою руку. Она протянулась к шерстяному брюху Мобила и начала почесывать его. Этот сладострастный бес сдергивал с пса величавость, а не моя рука. Мобил суетно и торопливо опрокинулся на спину и за­ жмурился в предвкушении обыкновенного земного бла­ женства. Он без всяких колебаний отдавал космические парения своего духа за наслаждение от почесывания брю­ ха. И ничего не оставалось, как чесать и чесать его теп­ лые бока и живот. Мобил погружался в состояние бла­ женного земного транса. Он распустил нюни, безвольно обнажились клыки, лапы начали подрагивать, безотчетно и неуправляемо, как кожа лошади, когда над ней кружат слепни. Греховное выражение плавало по его шикарной морде, как таинственная атмосфера по Венере или улыб­ ка по физиономии Моны Лизы. И после того как мне надоело чесать его сивый живот и розовые пахи, он еще пару минуток продолжал лежать на спине, не открывая глаз. И все это время блаженно-плотский экстаз тихо вы­ цеживался из псины, как выцеживается воздух из камеры через крохотную дырочку прокола. Наконец Мобил воз­ вратился с грешной земли в космические дали своего обычного состояния, перевернулся на брюхо, полежал в этой нормальной позе еще минутку и тогда только окон­ чательно обрел торжественную величавость древнего фи­ лософа. О, нежность губ твоих, сын суки, от шакалов происхо­ дящей! О, метеоритная твердь твоих клыков, дикий ты зверь!.. О, ток твоей крови ленив и могуч, как древний Нил! О, скажи мне, почему при взгляде на тебя с моего про­ 371