Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

Всгки тополя тоньше и тоньше. Провода остались дале­ ко внизу и поют там свои песни. Пора передохнуть, ус­ лышать тихие звуки, рожденные в глубине древесного ствола, качаться с ним вместе под ветром, среди наступа­ ющего вечера, сложных потоков восходящего в небо воз­ духа, ощущать тяжесть пилы-ножовки, висящей на боку; знать, что внизу настороженно ждут другие пацаны и волнуются. Иногда короткий свист стрелой летит с земли — это пацаны подбадривают... Неожиданные звуки слышит человек, если он поднялся над землей на тридцать — сорок метров. Он слышит даже шевеление курицы на насесте в далеком сарае. И в этом шевелении курицы — отдаленность. А кусочки коры, и сухие листья, и всякая другая дре­ весная перхоть набиваются за шиворот, в волосы и щеко­ чут. Но это мелочи. Главное — выдавить из себя страх высоты. Редеют листья — видна умершая верхушка. Костяно пе­ рестукивают голые сучья. Веет пустынностью и жутыо — как в сгоревшем лесу. 2 Весной сорок второго года капитан Басаргин был тяже­ ло ранен в бою под городом Сурож. Два с половиной ме­ сяца он провел в госпиталях. И еще один месяц, уже на положении выздоравливающего, прожил в маленьком среднеазиатском городке при пехотном училище, каждый день ожидая приказа отправиться опять на фронт. Из-за постоянного ожидания все казалось ему пролетающим мимо, бесплотным, ненастоящим — и жаркое осеннее солнце, и фиолетовые ишаки, и афиши Киевской оперет­ ты, и буйная базарная толкучка эвакуированного люда: русских, украинцев, евреев — перед повозками местных спокойных людей, киргизов. Все это не могло быть для Басаргина реальной жизнью потому, что вот-вот должно было кончиться, как каникулы ученика, которому пред­ стоит переэкзаменовка. Угрюмо-тревожное ожидание возвращения на фронт не покидало его и во сне. Басаргин много читал, подбирая книги — биографші великих русских людей. Когда дело доходило до их смер­ ти, до последних слов и поступков, у Басаргина щипаю глаза. И хотя он стыдился чувствительности, но еще 31