Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

таилось в других вузах, скрытых за длинными мудреными названиями. Басаргин купил в «Астории» газет и пошел в сквер на­ против. Он сел на скамейку в детском закутке сквера. Здесь они с братом сидели двадцать пять лет назад и виделись по­ следний раз в жизни. Все, как и четверть века назад. Ничто не изменилось. Мягкий ленинградский июнь и белые ночи. Покой над клумбами и газонами. Запах сирени. Благородная красота дворцов и собора. Красота, которая отлетает от старых камней, отделяется от стен и забирается прямо в души. И дети копались в песке, ползали по буму. А старушки пе­ ресаживались со скамейки на скамейку, куда солнце со­ вершало по небесам очередной круг почета и передвигало тени. Но тогда над мрачным зданием германского консульст­ ва привольно развевался флаг со свастикой. Подумать только, что до самого последнего часа приходилось везти в Германию чечевицу, кожу, сталь и хлеб! Хлеба больше всего. Им набивали рефрижераторные трюмы на товаро- пассажирах... — Черт-те что! — сказал Басаргин вслух, и детишки по­ смотрели на него из ящика с песком. Он вспомнил набережную в Гамбурге и толпу немцев, кидавших в их судно камни. И желтые звезды на евреях. И пленных французских и бельгийских солдат, голодных и страшных, которые разгружали судно. А наши матросы ходили со сжатыми кулаками и каменными скулами. И если был на свете самый несчастный человек, то это был помполит. Басаргин вспомнил слезы кочегаров, когда помполит не дал им вмешаться в драку штурмовиков с американскими матросами в каком-то гамбургском кабаке. Басаргин сам готов был заплакать. Он никогда не ощущал себя таким русским и таким советским, как тогда. К их столику под­ валила порядочная толпа пьяных штурмовиков, кричала «хайль!» и требовала ответа. Это было году в сороковом... Или сразу после путча?.. Помполит показал штурмовикам специальную справку о нейтральности. И те отвалили к соседнему столику. Там сидели американские матросы. Штурмовики опять заорали «хайль!»... Форма штурмови­ ков продавалась во всех магазинах Гамбурга. И стоила по-разному — в зависимости от качества материала. На 237