Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

Веточка, беспрерывно думая о мухе, раздражаясь все больше и больше тем, что никто не хочет встать и при­ кончить муху. — Причем эти произведения часто наду­ манные, пустые внутри. Если художник сам не пережил полноту жизненной радости, жизненных ощущений, но пишет обильные натюрморты, тучные земли и тучные бедра, то...» — «Что за ерунду я пишу? — подумала Ве­ точка. — Когда сдохнет эта муха? Неужели я никогда не закончу эту статью? И хорошо бы здесь ввернуть о мифо­ логической сущности искусства, особенно литературы. Миф — аккумулированный опыт предков. Создать новый сюжет — создать новый миф. А современное искусство разлагает на кусочки старые мифы. Это, конечно, делает не наше, а западное искусство... Нет, сюда не шіезет», решила Веточка и набросала на полях рукописи женский профиль. Через неделю статью надо было сдавать. Все сотрудни­ ки му зея раз в год должны были сочинить по статье. Ве­ точка обвела профиль на полях рамкой и написала: «Портрет». «Дома нельзя вешать хорошие портреты, — подумала она. — Дома можно вешать какие-нибудь пей­ зажи. Хороший пейзаж успокаивает, даже если видишь его каждыіі день... А хорошиіі портрет — тревожит. Рано или поздно он начинает тревожить, и мерещится всякая чертовщина. Человеческое лицо — жуткая штука. Мы редко смотрим в лица друг друга подолгу. Нет условий и неудобно. Мы долго смотрим только на лица умерших или на портреты. И те и другие — неподвижны. Отсюда и жуть. Сколько написано разных сумасшедших расска­ зов о портретах!.. Пушкин рисовал на полях маленькие женские ножки. Теперь размер не играет роли, теперь главное — коленки. Раньше из-под юбки торчали туфель­ ки. Они волновали мужчин... Пушкин был смелый, очень смелый, мужественный. Мужество — главная черта чело­ вечества. Ибо жить, имея разум, зная, что умрешь, — ве­ ликое мужество. Всякая другая природа, все живое в ней — ни береза, ни тигр — не знают о том, что умрут, хотя и оберегают свою жизнь...» Муха перестала биться, затихла. С улицы чуть слышно доносился шум автомобилей. В небе хлопали голубиные крылья. От стен зала пахло старой, пропылившейся бу­ магой. Люди склонялись над столами с неестественно умным видом. Чаще всего люди в библиотеке выглядят неестественными. И книги здесь — не друзья, а стропти­ 203