Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

— Атанда! — сказал Ниточкин. — Я не Джордж, я — неудачник. — Атанда — это что-нибудь морское? — спросила Ве­ точка. — Никогда не слышала такого слова. — Когда я был пацаном, мы так предупреждали об опасности. Ну то же, что и «полундра». Вероятно, от «Антанты»: страны Антанты нас когда-то подвели. — Нет, — сказал Басаргин. — «Атанде-с!» — карточ­ ный термин. Искаженное французское «аттанде» — «по­ дождите!» — возглас банкомета, прекращающий ставки игроков. — Ишь, куда нас, оказывается, заносило! — восхитился Ниточкин. — Папа, я отправляюсь в гостиницу «Арктика», — ска­ зала Веточка. — Спать хочу. В «Полярной стреле» было слишком шумно. Рядовой искусствовед не может спать, если рядом галдят пассажиры. Ниточкин присвистнул: — Елизавета Павловна, вы — искусствовед? Вы изучае­ те искусство? —Да, она, штурман, изучает, а вы не можете решиться разок сходить в порядочный музей, — сказал Басаргин. — Знаешь, Веточка, куда они ходят? В один-единственный музей на планете — в музей восковых фигур в Лондоне. — Это правда, что там поставили Евтушенко? — спро­ сила Веточка. — Я давно там не был, — сказал Ниточкин. — Я не­ сколько далек от искусства. Хотя у нас в квартире живет искусствовед — горький пьяница — Соломон Соломоно­ вич Пендель. Симпатичный мужик. У него три кошки, а в квартире восемнадцать жильцов. — Искусствоведы — самые бездарные люди на свете, — сказала Веточка, просматривая содержимое своей сумоч­ ки. — Вернее, самые опустошенные. Общение с большим искусством требует больших затрат души, Джордж. И на собственное действие, на строительство собственной жизни сил не остается. Можно либо действовать, либо впитывать и ощущать. А читаете вы много? — Моя настольная книга — «Швейк», — сказал Ни­ точкин. —Для меня там все знакомо и все родное. — Врете, Петр Иванович, — сказал Басаргин. — Возможно, — согласился Ниточкин. — Вы разрешите проводить вашу дочь? — Спрашивайте у нее. 192