Конецкий, В. В. Разные люди : [избранное] / Виктор Конецкий. - Москва : Аграф, 1996.- 443, [2] с. : портр.

что огни разложены створом и створ много левее катера, и успел добро подумать о людях из экспедиции, которые не поленились разложить два костра, чтобы показать са­ мый безопасный курс подхода. Тут снег опять густо обру­ шился на море, и огни пропали среди вертящейся тьмы. Старпом взял бинокль, подышал на линзы, протер их вывернутым карманом полушубка и попробовал загля­ нуть во тьму, но ничего не увидел. Однако беспокойство теперь пропало в нем. Следовало еще немного подо­ ждать. Только и всего. Метель кончалась. Старпом спу­ стился в кубрик. Моторист Пантюхин в очередной раз попытался начать что-то рассказывать, но Ниточкин провел по заголивше­ муся животу моториста мундштуком папиросы. Пантю­ хин взвизгнул, как малое дитя, и зашелся в хохоте. Он так содрогался, дергался и корчился на рундуке, что ка­ тер начал заметно покачиваться. — Кого я понять не могу, так это полярников, — сказал доктор, когда моторист в изнеможении затих. — Год за годом сидеть на одном месте и шарики в небо запу­ скать... Платят им, конечно, порядочно, но только они и без больших денег сидеть будут. — Зимовщики на полярных станциях, — это вам, док, не детишки в зоопарке, — заметил второй штурман. — Зимовщики не станут совать палку в клетку с полярной совой и не швырнут эскимо в белого медвежонка. Нет, они так не поступят, потому что любят всяких животных. И даже мух. Вы знаете, что здесь ни одно порядочное на­ секомое жить не может, и вот когда мы стояли у острова Жохова, то произошло следующее... Да, пейзаж там обычный: ледники, скалы, полумрак, как будто тебя в хо­ лодильник заперли и свет выключили. Стоим, бездельни­ чаем, ледокола ждем, чтобы обратно выбираться. И вдруг на пустынном берегу вездеход появляется, останавливает­ ся возле самого припая, выползает полярник и открывает пальбу из винтореза в нашем направлении, то есть про­ сит обратить на него внимание. Часа через полтора мы действительно обращаем на него внимание, спускаем ту­ зик, и я гребу к берегу. Полярник меня на припай за ру­ ку, как пушинку, поднял — дядя чуть больше нашего Пантюхи, но грустный, и щека платком подвязана. Боро­ датый, конечно. «Здорово, родимый, — говорю я. — В чем дело?» «Я муху... убил! — тончайшим голосом мяукает он и 157