Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

— Вот уж чего не знаю , так есть ли подобные комплек­ сы у современных д етей ,— сказал я .— Детишек сегодня интересует не мир живых взрослых, а телевизор. И это так ж е естественно, как равнодушие сегодняшнего моряка к самому морю. Мы обыкновенные производственники. И что бы мы ни делали, чтобы за д е рж а т ь в людях любовь к морю, это чувство обречено, ибо морская работа сера до посинения. — Д а ,— сказал Додонов , намазывая мне очередной бутербр од .— Но любое чувство быстро восстановимо. Я в это верю. И верю в возможность возвращения любви к мо­ рю в отвлеченном смысле. — Вы последний, кто верит в это ,— сказал я. — Ерунда ,— спокойно не согласился он,— Все от нас самих зависит. Вся жи знь — эстафета. Помню вот одну встречу. Д е сять лет н а з а д делал я рейс на Антарктиду — зимовщиков меняли. Выходили оттуда на Новую З е л а н ­ дию. Тяжелый был рейс, но удача с нами была. И, вполне возможно, немного зан е сло меня — некоторое головокру­ ж ени е от капитанской удачи. Плюс усталость, конечно. Кое-кто из экипажа уж е р а з др аж а л сильно, покрикивать я начал. Взяли мы в Веллингтоне старика математика, с конгресса какого-то он возвращался. Помню, потом он нам лекцию прочитал о том, что если человек обязан знать иностранные языки, чтобы называться культурным, то еще в ажн е е понимать язык математики, ибо на этом языке говорят с мирозданием только самые посвященные. Но сейчас не об этом. Привычка у него была — сам с собой вслух разговаривал. Сидит на пеленгаторном мостике — специально ему туда плетеное кресло поставили — и гром­ ко сам с собой разговаривает. А, знаете, в штилевую погоду, на юге каждый звук с пеленгаторного мостика в рубке слышно. И вот ранним утром слышу: «Ведь вы, милгосударь, давно заметили, что некоторые личности перед началом уж е настоящей старости вдруг резко, скач­ ком умнеют или мудреют — это уж как вам-с угод- но-с. И вот тогда им начинает казаться, что все вокруг резко поглупели. А на самом деле, милгосударь, никто не поглупел. Просто окружающие как были каждый на своей полочке умности, так на ней и остались. И вот вы, дружок , начинаете окружающих шпынять. А они ещ е никак не успели убедиться в факте твоего, дурак, резкого поумнения и совершенно недоумевают по поводу твоего шпыняния. И, ясное дело, думают, что у тебя к старости характер испор­ тился». Выслушал я эту сентенцию, любопытно стало, 359