Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

Естественно, что приснился мне кошмар. Я в самолете за штурвалом на взлетной полосе и долж ен куда-то лететь, хотя никогда в жизни з а штурвалом самолета не сидел. И вот я взлетаю, лечу и все время понимаю, что мне еще надо сесть — а это смерть. И тут за плечом появляется штурманец с «Чернигорода» в виде американского пилота, как они у Дж о н а Херси описаны в «Возлюбившем войну» или в «Уловке 22», этакий профессиональный убийца, который и в пикирующем бомбардировщике дума е т только о шлюхах, и употребляет слово «задница» через каждо е слово, и считает боевые доллары, получаемые з а каждый вылет... Я проснулся, когда Людмила с шипеньем стаскивала с меня ботинки. И не стал ей сопротивляться, потому что решил принять душ , пр ежд е чем идти на «Чернигород». Душ , бритье, одеколон, стакан крепкого чая, пятьдесят первая сигарета, свежая рубашка, хорошо сшитая форма, тяжесть нашивок на легких рукавах — продолжаем жить, леди энд джентльмены! И какое-то странное ощущение повторяемости всего на свете, ощущение того, что все это уж е со мной было — точь-в-точь все было... Предстояло обойти весь Альбертдок, хотя мачту «Чер­ нигорода» было видно невооруженным глазом. Шагая вдоль пустых ж ел е знодорожных вагонов, я оглянулся на судно. Оно заметно приподнялось над причалом — выгру­ жали носовые трюма. Ободранная скула была засуриче- на — боцманюга не дал металлу д а ж е слегка заржаветь . Впереди, в конце проездов м ежду пакгаузами видне­ лись зимние деревья на берегу Шельды. Слабый дневной свет еще задерживался в мокрых ветвях их вершин. И на фоне темно-фиолетового неба вершины деревьев з а кана­ лом были опушены каким-то иконным сиянием. А за верфями и сухими доками Каттендийского бассейна видне­ лись шпили собора Нотр -Дам — самого большого к афед ­ рального собора Антверпена, в котором я никогда не был, хотя он битком набит знаменитой живописью. Я осторожно закурил пятьдесят третью сигарету и еще раз огляделся вокруг. Ощущение чего-то повторяющегося, уж е точно бывшего в жизни все не исчезало. И мне поче­ му-то не хотелось спугнуть это ощущение. Я осторожно нес его в себе, шагая по ботопорту Крейссанского шлюза, который был пуст. Чем ближе я подходил к «Чернигороду», тем огромнее он становился. Рудово з уж е , вероятно, совсем выгрузили. Бульба на форштевне выпирала из нефтяной портовой 345