Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

меняется ритм жизни на судне, как оно забывает море, туман и безобразную швартовку. И ощутить в снеговой мгле огромный ночной Антверпен, который был где-то близко — з а факелом горящего газа на другой стороне бассейна. Но к трапу медленно, ощупывая фарами непри­ вычную белизну снега, приближалась машина властей. А в каюте ждал лоцман, чтобы выпить рюмку и еще раз извиниться за происшествие и, может быть, попросить меня сделать прочерк в квитанции в графе «ужин», чтобы получить на питание деньгами: «Вам ничего не стоит, капитан, а мне, ну, сами понимаете...» Или эти графы в лоцманской квитанции только в английских портах? Черт их знает, но надо идти... 4 Боцманюгу звали Антон Филиппович. Он был самым родным мне человеком на судне. Я влюбился в Антошу с тех пор, как через него переехал трактор. Д е л о было на Новосибирских островах при выгрузке на необорудован ­ ный берег. Боцманюга полез отцеплять с переднего гака трос, а водитель этого не заметил и дал газ. Антон Фи­ липпович потом утверждал , что сопротивлялся трактору не меньше тридцати секунд. Тракторист ж е утверждал , что машина буксовала не меньше трех минут, а он, тракторист, все не мог понять, чего ради триста лошадиных сил буксу ­ ют на неглубоком снегу? Когда боцманюгу спрашивают разные идиоты, почему он не закричал, попав под трактор, то он отвечает, что из скромности. На самом деле, если на тебя н а е зжает трактор, а ты ему сопротивляешься, то выдохнуть ты уж е не можешь, а без выдоха не получится никакого крика. Дальнейшая история вполне годится для сюжета «Если бы парни всей Земли...» Потому что верто­ летчик прилетая с ледокола в сплошной пурге, и куча всяких разных других героев рисковали головами, чтобы доставить размозженный полутруп в человеческую больни­ цу. И вот боцманюга выжил, и продолжает плавать, и вечно полон счастливой веселости и прыгает с полубака на портовый кран в благообразном Антверпене. Я избавился от лоцмана, закончил д ела с оформлением прихода, прихватил недопитую властями бутылку водки и пошел проведать Антона Филипповича. Боцманюга благополучным образом сидел в каюте и в поте лица марал бумагу. — Чего с репкой? — спросил я .— Держишься з а нее? 336