Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

— Спасибо за информацию, мистер пайлот. Но чем нам один полицейский поможет? Меня мало интересовала структура их власти. Толщину корабельных тросов традиционно сравнивают с мужской рукой. Теперь наши руки заметно похудели, а троса потолстели, потому что выросли пароходы. И срав ­ нить швартовые «Обнинска» возможно разве только с моей ногой. Так вот, в одиночку д аж е здоровенный, как ящер, полицейский, вместе со своим мотоциклом, такой трос на причал не вытянет и на пал не набросит. Судно заваливало вправо. И пришлось обрадовать стармеха — работнуть вперед средним, положив руля лево на борт. А так как беда не приходит одна, то я не удивился, когда еще через минуту кормовой буксир намотал на винт какую-то дрянь. Вероятно, работнув своим громадным винтом вперед, мы подняли с грунта не только мазутную слизь, но и какой-нибудь старый трос. Кормовой буксир потерял ход, превратившись в хвост, который болтается за рыбой на ниточке вместо того, чтобы заносить родное тело в сторону, противоположную повороту. Никогда не думал, что внутри антверпенских доков может разгуляться такой свирепый ветер. Огненный факел горящего газа мгновениями напрочь отрывался от трубы «Шелл» над нами. И отблески от факела метались вокруг судна вместе со снегом. — Пайлот, отдавайте кормовой буксир! — заорал я .— Мы ж е теперь вовсе без хода остались! Чего вы медлите?! — Их разобьет о причал, сэр! — Ноу, но! Прижмет только. И тогда пускай они... как это по-английски?! как по-английски «выскакивать», чиф?.. стендап!.. и бегут принимать наши концы! Вы поня­ ли? — Там полтора человека, сэр! Только капитан и меха ­ ник, который одновременно работает на гаке, сэр! Капитан не отпустит механика, сэр, в такой ситуации! Я уж е запр о ­ сил другой буксир, сэр! Занятно: как только его буксир намотал на винт, так бельгийский лоцман с французским уклоном начал назы­ вать меня «сэр». Еще он попытался демонстрировать британский юмор. А это такой юмор, при котором делаешь вид, будто тебе море по колено, хотя у тебя уж е не тря­ сутся, а лопаются со страху поджилки. Русский юмор характерен тем, что его используют для рассказа о п ер ежи ­ том страшном, а англосаксонский — это когда острят в момент опасности. 331