Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

другом. Перегрелся, гад! Ша — тишина. Д урн о е настрое­ ние. Падаем в залив .— Летчик перевернул правую руку ладонью вниз и спланировал ею на пол.— Приказываю открывать колпаки у фонарей, чтобы не заело при ударе... Тьма. Волна балла два-три. Мороз декабрьский. Лодки надулись, а машина — буль, буль, буль. Сглотнули ава­ рийного спиртика, водичкой забортной запили. Она, под­ лая, соленая, в глотке комом стоит. Обмерзаем , память вышибать начало. Утром подлодка близехонько продува ­ ется, всплывает. Немцы, думаем . Решили геройски з а с тр е ­ литься. Пистолеты ко лбам — щелк, щелк. А они — ни фига. Позамерзали пистолетики. Так. Лодка тем временем от нашего геройства перетрусила и шасть обратно в воду. Потом все-таки опять всплывает. Окликают прямо по фамилиям: майор Иванов? второй пилот Алексеев? и так далее. Молчим геройски, потому что фрицы таких асов, как мы, по именам знают. Но оказалось — свои, нас искали. Летчик запустил руку под кровать и вытащил чемодан. Д о поезда ему оставался ровно один час. — А у меня на фронте ничего такого не случалось,— сказал Басаргин .— Нелепостей только много... Грязно, холодно, и живот в самый неподходящий момент прихва­ тывает. А ведь после войны сколько разного расскажешь... Басаргин много думал о той цепкости, с какой вое­ вавшие люди не хотят забывать о войне. Он знал это по себе: был в гражданскую санитаром. И когда ловил себя потом на расска зах о войне, то понимал, что это по причине малой значительности его жизни. Жизнь среднего челове­ ка малозначительна, а война — явление историческое. И через причастность к войнам человек приобретает вес в своих гла зах и в глазах окружающих. — Через день — на ремень, через два — на кухню,— бормотал летчик, собирая чемодан. Мальчишка на тополе уронил ножовку. Она вжикнула вниз и застряла в ветке карагача, над электрическими проводами. — Веревка, сука, перетерлась! — заорал с тополя Петька. И стал о сторожно спускаться. Время от времени он раздвигал ветки и глядел вниз, на землю и на застряв ­ шую ножовку. — В детстве чрезвычайно крепко привязываются р а з ­ ные нелепые усвоения,— сказал Басаргин. Он понимал, что говорит ерунду, но ему неловко стало ожидать, когда человек освободит жилье; когда человек соберет чемодан и пойдет на поезд; когда человек заберется в битком наби­ 27