Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

кие, холодные — те самые, которые так весело обвязывать ниткой и вешать на ершистые елочные ветки. И они ели эти праздничные мандарины д о срока, а из печки светил ры­ жий теплый огонь. Они, конечно, несколько раз поцелова­ лись, но он и духом не думал , что до грехопадения остаются считанные минуты. Зато она вела им точный счет. Она села возле него на корточки и обсыпала шикарным золотом волос его суконные колени, а от мокрого сукна клешей сквозь золото ее волос поднимался портновский парок. Он знал, что ей неудобно так сидеть и что по полу дует, и пото­ му осторожно освободился, встал, чтобы открыть поддува ­ ло. А она кидала в печку кожуру мандаринов. Кожура была сочная, гореть не хотела, но все-таки чернела с краев и жар углей просвечивал ее насквозь, кожура светилась китайскими фонариками... Он прекрасно помнил весь этот вечер, но он совершенно не запомнил, как случилось все дальнейшее, а когда через месяц он узнал, что она беременна, то впал в ту панику, ко­ торая, говорят, охватила Пентагон, когда царская Болга­ рия объявила войну Соединенным Штатам Америки. Ужас- ность пентагоновской паники заключалась в том, что ни один из американских генералов не знал, что такое Болга­ рия, где она и что она вообще такое. И потому Пентагон, говорят, впал в совершенно отчаянную, бе зрас судную панику — он знать не знал, чем и откуда обороняться. В такую панику впал и мой герой, хотя лейтенантские звездочки горделиво засверкали на его плечах, а вместо хвостов ленточек за спиной во лбу его угнездилась флот­ ская капуста. На перроне возле «Полярной стрелы» он вверил золотоволосую подругу товарищу-однокашнику — бывалый товарищ обещал провернуть аборт. И провернул. И через полгода женился на золотоволосой, и еще через год она родила ему сына — и все это с искреннего и счастливого благословения моего героя... А жизнь несла их в разные стороны — все дальше и дальше в разные сторо ­ ны, и все они легко и д а ж е весело забыли об истоках этой обыкновенной истории. И наш герой давно стал для з ол о ­ товолосой подруги юности более чужим, нежели какой- нибудь шерп с Гималаев, а она стала ему такой чужой, как любая из дочерей Гогена на Таити. Но вот что интересно: знает об этой обыкновенной истории ее нынешний суп­ руг — Юрий Иванович Ямкин? Мне кажется — нет. А иногда — да. Но какое все это имеет значение сегодня, когда она уж е бабушка, а вокруг ночной океан и темнот? и дальняя-дальняя дорога? 254