Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

— Тогда я с ним,— сказал я. — Вы помешаете,— сказал Кудрявцев тихо и осто­ рожно, чтобы не обидеть меня. — А кого возьмешь с собой? — спросил я. — Мне одному надо. Чтобы сосредоточиться,— сказал Кудрявцев. Я взглянул на Ямкина. — Пускай идет,— сказал Ямкин. — Скажи помполиту, что капитан разрешил ,— сказал я Кудрявцеву.— Пусть даст мореходку. — Лучше собачий документ дайте. Паспорт или сани­ тарную книжку. Хозяйка небось духами надушена была, а документы в сумочке лежали . От них хозяйкой пахнет. Мы выдали ему собачью документацию, и Кудрявцев ушел. — Найдет,— сказал Юра.— Славный парень. Ты к не­ му приглядывался? — Нет, не очень... Как звать? — Саша. Восьмой Александр на судне. Говорят, Алек­ сандр означает «защитник». И потому так называли тех, кто вскоре после войны рождался . Стало быть, в память погибших. — Никогда не слышал. — Мой любимчик,— сказал Ямкин. Я засмеялся. Трудно было обвинить сурового капитана Ямкина в любимчиках. Хотя... хотя чужая душа — по­ темки. После того как капитан закрутил роман с буфетчи­ цей на глазах всего экипажа , от него можно ожидать и других неожиданностей. В конце концов я знаю Юрия Ивановича Ямкина шапочно, хотя нас и связывают особые узы... Когда приехал агент и Юра поднялся к с ебе оформлять отход, я отправился на причал, чтобы прогуляться по земной тверди,— особенно ощущаешь обыкновенный б е ­ тон под ногами, когда вот-вот опять начнется океан. Молю бога никогда не потерять этого особенного ощущения тверди. Я шел по кромке причала, переступая кабеля кранов и швартовые. Теплая муть портовой воды, от которой пахло нефтью, была далеко внизу. С некоторых пор я замечаю страх высоты. Д в а призна­ ка старения — слабеет острота левого глаза и страх высоты. Потому и шел вдоль самой кромки — приручал страх. 210