Конецкий В.В. Рассказы и повести разных лет. Москва, 1988.

пространства, чужих вещей, чужого жизненного уклада. Верблюд косился с ковра равнодушной мордой. Падал за окном снег. Из кинотеатра повалила толпа с последнего сеанса. Люди , попадая из надышанного тепла в снеговую ночную стылость, поднимали воротники, прихватывали друг друга под ручки, мелькали вспышки спичек, дым после первых жадных затяж ек клубился густо. Какое-то зрелище свело людей вместе, д ерж ал о там полтора часа. По белому экра­ ну метались тени. Люди, быть может, плакали. Теперь они растекались в проходные дворы, в трамвай за углом, в пе­ реулок. Я открыл форточку, услышал курительные и простуд­ ные кашли, скрип подошв, отдельные слова о недавнем зрелище. И тошно мне стало, как зрителям после последне­ го сеанса на зимней улице. Музыки захотелось. Приемничек оказался слабенький — «Рекорд». Он з а ­ шипел последние известия. От шипения приемника я еще острее ощутил одиночество. И когда из кинотеатра ушли последние люди, погасли последние огни, заглохли двери, то д а ж е вздохнулось. И почему-то вспомнился телевизи­ онный фильм, который я недавно смотрел в плавании в кают-компании теплохода возле берегов Соединенных Штатов, в тумане, в метельном и тусклом океане. Это был мульти. Симпатичный, солидный, вдохновенный кот играет на рояле. Кот не знает, что внутри рояля бегает по декам испуганный и хитрый мышонок. Это мышонок извлекает вдохновенные звуки из рояля, а не кот. Но вот аплодисмен­ ты. Кот встает, раскланивается, прижимает лапы к груди. По зади кота выскакивает из рояля мышонок и прячется в норку. Нет тут никакой символики. Вспомнился вдруг долгий рейс в зимней Атлантике, неожиданный кусочек чужой земли на экране телевизора в кают-компании, солидный кот за роялем и мышонок-Моцарт в рояле, испуганный, несчастный и счастливый. Мир утерял наставников и приобрел приемники, п оду ­ мал я как бы чужими словами. Потом старательно проды­ шался свежим воздухом , закрыл форточку, с почтительно­ стью убрал реликвии подальше от глаз в шкаф и прилег на диван. Подушка ока залась жесткой и низкой. Я приподнял ее на валик, валик откинулся, задел что-то на батарее отопления, и это «что-то» глухо шмякнулось на пол. Я взглянул з а край дивана и оказался лицом к лицу с мер­ твецом. Собственная растительность зашуршала на з а ­ 195