Конецкий, В. В. Путь к причалу : [рассказы, повести] / Виктор Конецкий. - Москва : Вече, 2013 (макет 2014). - 397, [2] c.

— Пескари, — сказал полковник. — Ишь ты, пескари... Он привычно, по-солдатски, ступил прямо в ручей. Вода об­ жала сапог, сквозь голенище захолодила ногу. Он зачерпнул в ста­ канчик — крышку фляги — воды и вернулся к могиле. Плеснул водки на землю у колонки и только тогда глотнул из горлышка сам, запил водой и стал жевать бутерброд. Крошки он кидал на могилу — птицам: где-то слышал, что так положено делать. В Австрии, что ли, когда уже после войны служил там в десантных войсках? Летчиком-то он так и не стал. Не разрешили ему стать летчиком. — Но подлецом я никогда больше не был, — сказал полков­ ник. — Ты слышишь, капитан? Я больше никогда не поддался страху, слышишь? Это из-за тебя, комэск... А ты вот лежишь здесь уже сколько лет, понимаешь... Мне б если сейчас заплакать, так, наверное, легче стало. Он встряхнул флягу — оставалось немного, на донышке. Хо­ тел опять плеснуть на могилу, но передумал и выпил все сам. — Прости, капитан, — сказал он погодя. — Опять я перед то­ бой провинился, а? Или чепуха все это? Тени осин легли на могилу комэска — на серые доски колон­ ки, на гнутые лопасти винта. Тени шевелились беззвучно и не­ торопливо. Тишина застоялась в полях, в перелесках, среди берез. По- осеннему умиротворенная тишина. Ни бульканье ручья в ледяной запруде, ни дальний стук топора не могли ее нарушить. Полковник впервые за все это время вдруг почувствовал свое одиночество здесь, щемящее, тяжкое. Он думал о запутанности и сложности жизни, о смерти и ее неизбежности. — Да, комэск... — сказал он наконец. — А в ручье пескари, вот, понимаешь, какое дело. Прямо подо льдом плавают... Потоптался возле могилы. Ему было как-то совестно уходить. Было тоскливо думать, что скоро стемнеет, наступит ночь, зашу­ мят осины, забулькает, замерзая, ручей, а капитан опять останется здесь один. — Ну ладно, ты, верно, уже обвык, — серьезно и грубо сказал полковник. Он вспомнил, что давеча поскупился на водку, и от этого стало еще тоскливее. — Я еще приду, приеду, капитан, — 219