Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

Я не люблю себя такой. Не нравлюсь я себе, не нравлюсь! Я потеряла весь спокой и гордость, С обидою никак не справлюсь. Я не плыву — иду ко дну, На три шага вперед не вижу. Себя виню, тебя кляну, Бунтую , плачу, ненавижу. Прости меня на этот раз! И на другой, и на десятый! Ты мне такое счастье дал: Его не вычтешь и не сложишь. И сколько б ты ни отнимал, Ты ничего отнять не сможешь! Не слушай, что я говорю, Ревнуя, мучаясь, горюя. Благодарю! Благодарю! Вовек не отблагодарю я! Я отдал ему листок, украшенный виньетками, и проце дил что-то нечленораздельное. — Вот уж не думал, что она такие, стало быть, штуки способна написать! — сказал Юра, еще и еще пробегая глазами по строчкам. Неужели он действительно влюблен? Ведь только по- настоящему влюбленные бывают слепы. Ведь только Юра — один из всего экипажа — способен поверить, что это написала Виктория. Скорее всего, это работа старого боцмана Гри-Гри — свистнул из какого-нибудь жен ского журнала чужое стихотворение и немного подкоррек тировал его в своем вкусе за бутылку какого-нибудь дрянного бренди, а бутылку Виктория свистнула или вы клянчила у Юры. Старикан вообще-то не так прост, как кажется. Он умеет следить свою выгоду и интерес, он и из стихотворных талантов способен извлечь полезное и при ятное... Мобил укачался. В углу, под умывальником, наблева но. Длинношерстый сенбернар забрался в мою койку и дрожит. Ему очень плохо и стыдно. Скулит. — Ничего страшного, дружище! Нормальное дело! — говорю я псу веселым и беззаботным голосом, хотя при ятного мало.— Сейчас мы под ветер ляжем, качать меньше станет, тебя погулять выведу чуток, понимаешь? Все, дружище, сделаем согласно правилам хорошей морской практики... Я убираю собачью блевотину, призвав на помощь огромный опыт по уборке штормовых гальюнов, который я копил с шестнадцати до двадцати двух лет. Да , ветеринар, который запретил Мобилу летать, оче 595