Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

прилаживая ладонь на топорище, обласкивая отполиро ванное дерево. — А швы не разойдутся? — вдруг встревожился я.— Ведь вы после операции! Может, погодить с физическими нагрузками? — Я вдруг понял, какое горе может принести физиологу его подопытная обезьяна, если она вдруг забо левает или — совсем уж не дай бог! — дохнет. И одно временно я почувствовал какую-то обезьянью заботливость к Шалапину, такую заботливость, которая вызывает ж е л а ние перебирать шерсть облюбованной особи и вылавливать у нее блох. Правда, Петр Васильевич лыс. - - А мы полегонечку, полегонечку, не все еще наши песни пропеты,— уже сам себе, уже погружаясь в дело, в анатомию акулы, пробормотал Шалапин.— Мы еще и на медведя сходим, мы и медведя освежевать за часик смо жем, а вы-то когда охотились? — Нет,— сказал я, почесывая Мобила за ушами .— Я никогда не охотился. Мне не нравится волокущаяся, тупая походка матерых охотников, их сине-красные, здоровые лица, их ружья в чехлах. Хотя само оружие мне нравится, мне приятно держать в руках оружие, например пистолет, ощущать его тяжесть и потенциальную мощь. И я люблю стрелять в тире. И сильно расстраиваюсь, когда мажу. Но охотники мне не нравятся. — Живая еще,— сказал Кудрявцев.— Вы осторожнее, товарищ профессор, она вас кровищей забрызгает. Когда вы ее тюкнете, она опять м-етаться начнет. Солнце падало на горизонт почти отвесно. В воздухе пробуждалось движение — едва заметное, расплывчатое, но приятно-прохладное. Две огромные стрекозы, залетев шие с бермудского побережья, трепетали над фиолетовым трупом акулы, стрекозы были ярко-зеленые, с длинными прозрачными хвостами. Зрителей собралось уже человек семь. Все мы уселись на теплую корабельную сталь в приличном расстоянии от акулы. Мобил положил тяжелую башку мне на колени, но не сводил глаз с Шалапина, с топора. Шалапин ловко ударил зверюгу в район мозжечка и успел еще раз попасть в первоначальную рану, вероятно, перерубив хребтовый хрящ, но потом дело пошло хуже — акула металась во всех плоскостях и измерениях; опутыва ющие ее троса ослабли и соскользнули с окровавленной шкуры. Шалапин отхватил акуле хвост, потом плавники, хладнокровно уклоняясь от обезображенного тела, но чет 559