Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

умываться, с полнейшей бесцеремонностью оттеснив обал девшего и обмеревшего хозяина каюты. Я захлопнул иллюминатор, вытер мыло с физиономии и уставился на скворца. Тот вволю поплескался, перелетел на стол и уста вился на меня. — Тебя как звать? — спросил я. — Са-ша! — сказал скворец. Я пошел на камбуз, выпросил колбаски, нарезал ее длинными червяками, покормил Сашу. Потом открыл ил люминатор — мы шли на север, в Мурманск, делать там скворцу зимой было нечего. Но он не захотел улетать.. Он жил у меня в каюте до Гетеборга. Там улетел. И всю сто янку его не было. Но на отходе он ока зался в каютё. И ехал со мной до Бергена. И только там исчез. Это была первая и последняя птица, которая пришла мне в руки и вверила себя мне с доверчивостью Дюймовочки или Маленького принца. Если бы я был индусом, то не сомневался в том, что душа того скворца переселилась в Сашу Кудрявцева. И я рассказал ему про тезку-скворца. А он сказал, что очень любит скворцов. И для него праздник, когда супружеская пара скворцов сядет на палубу судна за тридевять земель от земли. И как муж-скворец сразу по-хо:зяйски носом в какую-нибудь доску стук-стук, по палубе туда-сюда шасть-шасть. А самочка тихо сидит, смущенно, робеет на новом месте, но, видя свойское поведение супруга, тоже начинает обхаживать пароход... Кудрявцев рассказывал про скворцов, и вместе со мной слушал Мобил, хотя пес при всем своем уме и графских лингвистических способностях никак не мог успеть изучить русский язык. Когда наступила пауза, Мобил встал, прихрамывая подошел к ящику с консервированным пивом и сделал хвостом отчаянной широты жест, который на русском языке обозначает: «Раз пошла т ак а я пьянка, режь послед ний огурец!» И мы хлопнули по баночке. Кудрявцев отправился на вахту, а я лег спать, и — «старику снились скворцы», сказал бы Хемингуэй. 24 октября Южная Атлантика. У Юры родился внук. Вернее, это внук Степана. И назвали его Степаном. Ситуация типично книжно-ро манная. Под командой и по приказу Юры погиб товарищ моей юности. И, как положено в красивом романе, Юра 536