Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

6 — Товарищ капитан! — крикнул кто-то в люк. — Д а ! — в один голос откликнулись Вольнов и Левин. — Ледоколы гудят: «Иду вперед, следуйте за мною». Вольнов натягивал сапоги. Они были мокрые, лезли с трудом. Вольнова всегда бесило, когда сапоги не лезли на ноги, он чертыхался. — Нужно носить валенки,— сказал Левин.— Ты по нял, зачем я сегодня приходил к тебе? — Нет, я ничего не понял. Вернее, он просто не знал, что ему следует говорить и делать. И только бы Яшка не стал опять хохотать. Лед за бортами всхлипывал, потом заработал дизель на «Седьмом». Вольнов первым поднялся на палубу. Ночь. Густой липкий туман. Ветер сразу залезает в рукава ватника. Дымным огнем светят где-то рядом прожекторы ледокола. Шевеление серых льдин вокруг. Далекие и близкие визги сирен — сейнеры репетуют сиг нал ледокола. Очень зябко. Левин на миг еще з адержался возле Вольнова, спро сил: — Нитроглицерин или валидол у Арсеньича есть? — Есть. Левин скользнул вдоль борта и перепрыгнул на свой сейнер, и сразу донесся его голос: «Все наверх! По местам стоять! Со швартовых сниматься!» На палубе «Седьмого» закопошились неуклюжие тени. — Старший штурман, где вы? — спросил Вольнов. — Здесь, товарищ капитан. — Убирайте швартовые! — Есть! Несколько раз фыркнул дизель, и ровно, все усилива ясь, завибрировали под рукой леера. Григорий Арсеньевич прогревал двигатель. Вольнов по скобтрапу поднялся на верхний мостик. Вольнова знобило. То ли нервы, то ли холод... Это ночное море, жесткое, покрытое панцирем шевелящихся льдин. Эта видимость всего в двадцать — тридцать метров. Глав ное — выдержка и забыть обо всем, кроме работы. Пре красная вещь — работа. Она никогда не выдаст. Сейчас будет самое сложное за весь перегон, последние мили перемычки. И недаром пришла «правительственная». Там, 237