Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

вместе пили, а теперь Леонид Петрович с трубой во льдах проходит... — А по вам никакой пароход не назовут,— сказал старпом.— Маленькая вы, механик, птица. Помрете — и все. С концами. Такта у старшего штурмана было на пятерых. Но механик не обиделся и д аже не загрустил. — Это ты прав,— сказал механик.— Не всем же по морям с трубой плавать. — Что-то наш авианосец хуже руля слушать стал ,— сказал Вольнов.— Что вы об этом думаете, Григорий Арсеньевич? — А вы на лед кого-нибудь пошлите, и пускай по морде ему пару раз треснет, по скуле! Чего, мол, плохо вертишь ся? Он и исправится,— сказал механик с усмешкой. Он часто говорил про судно, механизмы, инструменты, как про живых. Их голоса уже звучали глухо в густой серо-сиреневой мгле. Д аж е ближний сейнер растаял, растворился в ней. Опять настали сумерки. И чувство одиночества, отрезанно сти от мира невольно протискивалось в души. Хлюпала — точно вздыхала — между льдин вода. З а выла на одном из сейнеров сирена. Тоскливым дальним гудком откликнулся ледокол, и сразу прогудел еще один длинный гудок. — Дв а длинных,— сказал старпом.— Это: «Не следуй те за мной»? — Куда уж тут следовать,— сказал механик.— На грунт если только. — Наверное, и этот на разведку пошел,— сказал Воль нов.— У тебя, Григорий Арсеньевич, голова от дизельного чада не болит? — В двадцать третьем году я кочегаром на старом углерудовозе плавал ,— сказал механик.— Вот уж где голове плохо, так это в Красном море: на верхние решетки в кочегарке и вообще подняться невозможно... Старик любил вспоминать прошлое. Только о Сашке спрашивал очень редко: курил Сашка или нет? Наколки сделал или нет?.. Старик спрашивал о сыне только какие- то внешние штуки. — Так я пойду,— сказал механик и ушел. ...Вольнов остался один. И обрадовался этому. Он уставал от непрерывного общения с людьми. На сейнере не было отдельной каюты даже для капитана. Вольнов думал сейчас о море, о том, за что любят его моряки и этот старик, 217