Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

— Расскажите что-нибудь о себе и пейте кофе. Вольнов остановился и понял: настает пора трезветь. Он встряхнул головой и прищурил глаза. Все, как это ни странно, стояло на своих местах. Он отодвинул от себя рюмку, сказал: — Баста. Я не хочу сегодня быть пьяным. Д а это и нельзя. Я уже начал говорить глупости. — Нет. Глупостей вы не говорили, Глеб. Вы славный, Глеб. И я, наверное, послушаю вас — и брошу все, и улечу Мне все только никак не решиться. Кто-то должен помочь, наверное... Мне никогда не хотелось петь на земле. А когда в полете и есть свободная минута, смотришь на облака, они как снег, и хочется на них прыгнуть, и хочется петь. И тогда забываешь про гигиенические пакеты, которые надо уби рать. И еще улыбаться при этом... Господи, какой из меня будет преподаватель? Я терпеть не могу все эти суффиксы и префиксы... Знать язык для того, чтобы понимать других людей и их жизнь,— это да. А все остальное... А они гово рят: ты обязана! — Кто говорит, что ты что-то обязана? — спросил Девин, возвращаясь .— Мы кому хочешь зададим за тебя перцу. Дайте и мне кофе... Какая она была смешная в детстве, Глеб! Она приносила к нам в палату кро лика с бантиком на ушах... А потом, спустя много лет, я встретил ее в Хельсинки на аэродроме, и она меня узнала... — Ты был в Индонезии, Яков? — спросила Агния. — Да. В Сурабайе,— сказал Левин и попробовал спичкой поджечь коньяк в рюмке. — Очень хочется мне в Индонезию. Очень... И пора уходить, уже все закрывается, уже поздно, и стулья скоро станут на голову, а девочки будут еще долго считать ножи и ссориться из-за вилок...— сказала Агния и улыбну лась Вольнову.— Я рада, что вы завтра уходите в море, Глеб. — Вы придете нас проводить? — Нет. — Почему? — Мне будет грустно. Мне уже сейчас грустно. — Вы разговариваете так, будто меня здесь совсем нет,— сказал Левин.— Да в ай по последней. — Я больше не буду,— сказал Вольнов. Левин сидел угрюмый и мрачный. Он думал о чем-то своем, и, наверное, незеселом. 200