Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

— Главное — натощак не курить,- сказал Вольнов и вдруг почему-то опять вспомнил свое детство. Он начал курить лет в тринадцать. От табака кружилась голова. Дым убивал серость и беспросветность голодной военной жизни. Это были прекрасные минуты, хотя потом и мутило. И, чтобы не заметила мать, надо было жевать горькие листья мяты... Он вспомнил еще вечер в Ленинграде году в сорок четвертом и себя на углу Садовой улицы и Нев ского. Он только что посмотрел «Малахов курган». В этой картине матросы с гранатами у пояса один за другим бросались под немецкие танки, а до этого танцевали танго с единственной девушкой — сандружинницей в разрушен ном здании. А до этого еще там погибал эскадренный миноносец, и его командир — Крючков — последним пры гал за борт, поцеловав на прощание леерную стойку своего корабля. И вот после этого кино маленький Вольнов вышел на Невский, угол Садовой, весь дрожащий от возбуж дения и купил у безногого инвалида две штучные папи росы. Кажется, по рублю штука. Тогда раненые часто продавали папиросы. И курил — хилый, слабый, синий от холода... И все закружилось вокруг — затемненные черными кругами фонари, понурые, уставшие люди, тяжелые, в оспе от снарядных осколков дома и бесконечные трамвайные рельсы. И он почувствовал внутри себя огромную силу какой-то красоты, что ли; и любви к людям, и холодящего мужества, и ненависти к тем, кто убил его отца. И так хотелось самому броситься под немецкий танк с гранатой у пояса. Наверное, именно тогда он и решил, что школа юнг — единственное на свете место, которое подходит 5му... Он, конечно, высосал обе папиросы подряд, от него дико разило табачищем, но дома мать ничего не сказала. Д а и что она могла сказать? Каждой матери рано или поздно приходится увидеть, как сын в первый раз закурит или нальет себе водки в стакан. Каждой. — Ты женат, Вольнов? — спросил Левин. — Нет. — И не был? — Нет.— Вольнов отвечал машинально. Он все думал о чем-то прошлом, уже заплывшем, как след топора на старой сосне. С озера задул слабый ветер. Он принес с собой холодок остывающей воды. Серые силуэты сейнеров у длинной и ровной полоски причала чуть приметно задвигались. Они задвигались сонно и неохотно. Они, наверное, понимали, 181