Конецкий, В. В. Путевые портреты с морским пейзажем : повести и рассказы / Виктор Конецкий. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1984.

так... И — ждет... Я в упор очередь мог... Но, по правде говоря, я его руками задавил... Я его сам должен был... Понимаешь? Сам. А он — здоровый... Он мне штыком спину распорол, плоский штык, австрийский... А я его задавил, все одно... А уже в госпитале решил, что если выживу, по правде говоря, то... то... Понимаешь, Димка, пока на земле есть фашисты, надо кому-то их убивать. Вот так я и попал к вам сюда...— У него дрожали руки и расклеилась закрутка.— Только не говори ничего ре бятам. Они решат, что я сочиняю про себя геройские истории. А математику я раздолбаю, если без нее нельзя обойтись... Он одолел математику. На третьем курсе у него были сплошные пятерки по всем стрельбам.. Этот Манька! Он всегда знал, что надо делать в первую голову. «Прилетай немедленно — я в дрейфе». Что с ним стряслось? На такой перелет нужна уйма денег. А денег нет, не говоря обо всем другом. Хотя, как ни странно, слетать на Дальний Восток, пожалуй, легче, чем сходить для приятеля в ломбард и выстоять там длиннющую очередь, сдавая часы... Конечно, не для всех так. Только для того, кто с шестнадцати лет привык болтаться взад-вперед по свету и месяцами нахо диться в пути... Но о поездке пока нет и речи. Надо позво нить общим знакомым, узнать адрес Маньки и запросить его телеграммой. Может, он все еще переписывается с Оль гой? Ее-то найти проще других... От всех этих мыслей Шаталову совсем расхотелось спать, хотя чувствовал он себя паршиво. И в боку начина ло покалывать, и насморк набирал силу. Кажется, шофер правильно поставил добавочный диагноз. Шаталов встал, оделся, накинул на плечи меховую куртку и сказал вслух: — Да, все на свете корытом крыто, но моряки об этом не грустят. Потом он сел к столу, выдвинул ящик и принялся разыскивать старую записную книжку, в которой был телефон Ольги. В руки лезли какие-то забытые, очевидно его собственного сочинения, стихи, вырезки из газет, пачки счетов за приемник и квартиру, потускневшие офицерские погоны... Книжку он все-таки нашел — под кроватью, среди кучи лоций и карт. И сразу стал звонить. Сонный голос, растяги вая слова, спросил: «Кто, простите, в такую рань звонит мне?» Это была, конечно, Ольга,— ее стиль. — Проснись,— сказал Шаталов .— Уже девять ч а 120