Конецкий, В. В. Повести и рассказы : [для старшего возраста] / Виктор Конецкий ; рис. А. Борисенко. - Ленинград : Детская литература, Ленинградское отделение, 1991.

ощущение свободы усилилось в нем. Он как бы запла тил за беззаботность на этот вечер. «Господи, — ду мал Басаргин. — Мы живем один раз, один-единст- венный. И каждый день, уходя, не возвращается боль ше никогда. Надо стараться чувствовать эту жизнь. И свою сорокадвухлетнюю, и жизнь этого ишака, и этого урюка. И вот по тротуару идут с работы домой моло дые женщины, и на заборе висит афиша «Сильвы», и вон семечки на асфальте, и асфальт мягкий от днев ной жары...» Он купил билет и пошел в оперетту. Над деревян ной загородкой летнего театра поднимались густые кроны дубов. Деревянные скамьи без спинок были полупусты. Усталая Сильва тяжело бегала по гулким доскам летней сцены. Бони был похож на обезьяну. Но оркестр играл весело, с подъемом. Быстро темне ло, и слушать музыку среди черных деревьев и вечер ней прохлады было хорошо. Грезилось счастье, и верилось, что рано или поздно оно придет. И как обыч но, когда Басаргину было хорошо, ему недоставало брата. Они по-настоящему дружили. Петр Басаргин да же не женился. Дочка младшего брата давала ему достаточное утешение в том, что жизнь не совсем за кончится со смертью. Кровь, которая текла в Веточке (так звали племянницу), — его родная кровь. По следний раз они встретились с братом за день до нача ла войны. Брат был моряк, плавал на линии Ленин град — Гамбург и в день их встречи выглядел уныло. Они сидели в сквере перед гостиницей «Астория». Брат вполголоса рассказывал о Германии. О стали, че чевице и хлебе, которые сплошным потоком шли от нас в Гамбург. О том, что он никогда не чувствовал себя таким русским, таким советским человеком, как 44