Конецкий, В. В. Повести и рассказы : [для старшего возраста] / Виктор Конецкий ; рис. А. Борисенко. - Ленинград : Детская литература, Ленинградское отделение, 1991.

Теперь-то они мне слово дали, что столбы и мосты трогать не будут. И до чего ловки, шельмы, всего раз попались... Но их не расколешь, у них, капитан, бое вая дружба. Двое суток сидели не жравши и молча ли -- голодовку объявили. Ну, дали им по шеям и вы пустили... Да, о Маннергейме я тебе не закончил, — майор вернулся к кровати, подпрыгнул и хлопнулся спиной на матрац, подождал, пока не затихли пружины, и продолжал: — Ну, полетели мы на Хельсинки, кину ли подарок... Финны, ясное дело, сердятся. Такой шухер подняли! Выбили мне один мотор. Удираем на другом. Перегрелся гад! Ша — тишина. Дурное на строение. Падаем в залив, — летчик перевернул пра вую руку ладонью вниз и спланировал ею на пол. — Приказываю открывать колпаки у фонарей, чтобы не заело при ударе... Тьма. Волна балла два-три. Мороз декабрьский. Лодки надулись, а машина — буль, буль, буль. Сглотнули аварийного спиртика, водичкой забортной запили. Она, подлая, соленая, в глотке ко мом стоит. Обмерзаем, память вышибать начало. Ут ром подлодка близехонько продувается, всплывает. Немцы, думаем. Решили геройски застрелиться. Пи столеты ко лбам — щелк, щелк. А они — ни фига. Позамерзали пистолетики. Так. Лодка тем временем от нашего геройства перетрусила и шасть обратно в воду. Потом все-таки опять всплывает. Окликают прямо по фамилиям: майор Иванов? второй пилот Алексеев? И так далее. Молчим геройски, потому что фрицы таких асов, как мы, по именам знают. Но оказалось — свои, нас искали. Летчик запустил руку под кровать и вытащил чемодан. До поезда ему оставалось ровно один час. 38