Конецкий, В. В. Полосатый рейс : [повесть, рассказы, сценарий] / Виктор Конецкий. – Санкт-Петербург : Северо-Запад, 1994. - 619, [1] с.

Он их боится, как слоны мышей. Знаете, мыши перегрызают слонам нежную кожу между пальцами ног. И потому слоны ужасно мышей боятся. Так Халль боится лукавых дельфинов. Но вот если все судно охвачено Халлем, тут дело ху­ же. Тем более и дельфинов в Енисее нет. Отправился к Андриянычу. Сидит и вяжет авоську. Значит, и его прихватило. Он вяжет сеточки, если чем- то недоволен или долго нет радиограмм из дома. Оказалось, что кроме общесудовых дел у него есть и чисто машинные заботы. Очередь за топливом в Игарке оказалась большая, добрать топлива под завязку не уда­ лось. Вообще-то, до Мурманска хватит с запасом, но... Решили позвать свежего человека — подвахтенного лоцмана и чай пить. Чай-то дед заделал превосходный, но лоцман оказался человеком веселым только тогда, когда другие люди анекдоты рассказывают, а по сути грустным. Звать Митрофаном Андреевичем, закончил владивосток­ скую мореходку, обплавал весь мир, надоело, вернулся на родину в Красноярск, работал в «Енисейрьібводе»; после постройки ГЭС над рыбой началось такое издевательство, что ушел сюда в лоцмана; подумывает стать смотрителем маяка, тянет к тихой жизни... Здесь он вытащил записную книжку, из книжки сложен­ ную вчетверо журнальную вырезку и дал нам прочитать. Вырезка из журнала «Англия». Там рассказывалось о бри­ танском каторжнике, отсидевшем три срока. Его приняли на работу смотрителем удаленного маяка в диком месте. В ин­ тервью бывший каторжник говорит: «Вы видите эти книги на полке? Там написано обо всем. Если бы вам довелось встре­ титься со мной в тюрьме, то там у меня было штук шесть книжонок про ковбоев и больше ничего. А теперь у меня книги про погоду, о морских птицах, поварские книги... Иногда люди, живущие на берегу и ничего обо мне не знаю­ щие, говорят: «Не знаем, как это он может там существо­ вать. Ведь жить там — все равно что сидеть в тюрьме». А я в таких случаях с трудом держу язык за зубами. Моя теперешняя жизнь совершенно не имеет ничего общего с пребыванием в тюрьме, скорее — все наоборот». — Я этого типа понимаю,— сказал Митрофан Андрее­ вич.— Везде нынче как-то шумно. За бортом проплывали опять уже безлесные берега, впереди ждало вовсе уж дикое устье Енисея, где тишины 325