Конецкий, В. В. Полосатый рейс : [повесть, рассказы, сценарий] / Виктор Конецкий. – Санкт-Петербург : Северо-Запад, 1994. - 619, [1] с.

На короткие мгновения пытался увидеть все проис­ ходящее со стороны, представить, как спустя годы буду рассказывать приятелям новеллу с названием, с назва­ нием... Под натужными воспоминаниями и попытками глядеть на происходящее со стороны неотрывно стоял страх. Какой уж юмор, когда душа полна страха! Объяснение с капитаном, отношение в отдел кадров, персональное дело на партсобрании, запись в личное дело — и захлопнут визу. Шапка, ватник, куртка, брюки, рубаха... Каждый предмет одежды оказался связан с моим чело­ веческим естеством интимными связями. Я остался в исподнем, голый до пояса и в носках. Фельдшерица сонно читала книгу, лейтенант ухмылялся, рядовой Степанов хмурился. Последнему, мне хотелось на это надеяться, не нравилось происходящее. — Ну, пойдем, моряк, отдохнешь,— сказал он. — Босым я никуда не пойду,— сказал я. Хотя меня заставили поджать хвост и хотя меня трясло, как собаку на морозе, как Каина, но эта дрожь из нервной и ознобной стала превращаться в слепое дрожание души. В таком состоянии я вижу впереди как в перевернутый бинокль — с четкостью фотовидеоискателя начинают рабо­ тать зрачки. А все, что не прямо по направлению взгляда, расплывается в красноватой мути. Я видел стол, лейтенанта, телефон рядом с ним и графин на подоконнике. И я бы забыл великую истину: «Спорить с милицией или патрулем может только салага!» И я бы взялся за графин, если бы Степанов не дал мне две калоши сорок девятого или шести­ десятого размера. — Обуй. И не переживай. Утро вечера светлее,— сказал Степанов. Возможно, он уберег меня от непоправимого. Далеко не в первый и, скорее всего, не в последний раз переступил я порог милицейской камеры. Двадцать шесть лет назад в континентальном городе Фрунзе потерял гражданскую девственность, украв стакан урюка у старой киргизки или ведро угля на сортировоч­ ной,— точно не помню. И услышал сакраментальное: «В ка­ меру! Утром заговорит!» Била малярия, рядом валялся на грязных досках пола пьяный безногий солдат, в углу сидела на корточках и разговаривала сама с собой, нажевавшись мака, спекулянтка рисом. 295