Конецкий, В. В. Полосатый рейс : [повесть, рассказы, сценарий] / Виктор Конецкий. – Санкт-Петербург : Северо-Запад, 1994. - 619, [1] с.

— Наш брат — нынешний человек — суетлив и дей­ ствительно суесловен,— сказал я, ведя себя так, как нынче вел себя наш доктор с солдатом-пограничником, то есть высокомерно и глупо. Ведь от меня действительно пахло, и этого факта было вполне достаточно, чтобы отправить меня в кутузку и сделать козлом отпущения за любые пре­ ступления мира.— И потому нынешний человек,— продол­ жал я, уверенный в своей нравственной чистоте,— не полу­ чает настоящего удовлетворения от общения с другим чело­ веком, даже если этот другой очень умный и образо­ ванный человек, ежели тот не является лицом, обладаю­ щим властью. С человеком же, который власть имеет, разговаривают уже с неподдельным интересом, хотя он и глуп, как пуп. — Степанов, он меня дураком считает, а? — сказал лей­ тенант рядовому милиционеру. — Вы меня неправильно поняли,— сказал я .— Я только заметил, что с вами интересно. Но мое судно под погрузкой, а я грузовой помощник капитана. Мы через денек снимаемся на Ливан. Повезем арабам технику и стальной прокат. Без меня там таких дров наломают... Кроме того, я член Союза писателей и... — Степанов, если гражданин себя Шолоховым назовет, посади его в душ,— сказал лейтенант и зевнул.— А сейчас помоги пьяному раздеться и веди в камеру. Спиртом от него так разит, что с души воротит. Небось чистым матом за­ кусывал? — Наши алкоголики лучшие в мире! — сказала фель­ дшерица, кого-то цитируя или повторяя известное присут­ ствующим высказывание. Лейтенант засмеялся. И я, дурак, тоже. Я все еще тупо не понимал, что Хрунжий капкан на мне захлопнул. — Раздевайтесь,— сказал Степанов. — Для вас эти шутки плохо кончатся,— сказал я лейте­ нанту. Он только рукой махнул — слышал он тут угрозы и по­ хлестче. — Раздевайтесь. До исподнего,— сказал Степанов. Как камень, брошенный в гладкий источник, я встрево­ жил керченское портовое спокойствие и, как камень, сам пошел ко дну. Это было илистое, холодное, омерзительное дно. Я погружался медленно, захлебываясь в зыбях челове­ ческой лжи и несправедливости. Зыби уже смыкались над головой. 294