Конецкий, В. В. Полосатый рейс : [повесть, рассказы, сценарий] / Виктор Конецкий. – Санкт-Петербург : Северо-Запад, 1994. - 619, [1] с.

в штурманскую рубку. Когда кризисная ситуация разря­ жается, он возникает на мосту. Иногда у меня даже мелькает подозрение, что Спиро плохо видит вдаль. Быть может, этим объясняется его стои­ ческое сопротивление приказу выходить на крыло и смот­ реть вперед при движении в тумане и тяжелом льде? И нынче, когда подошла «Арктика» и начали движе­ ние, он исчез. Я с левого борта проворонил ледовый выступ правой бровки канала, поздно прибавил ход, в результате судно не зашло на поворот в ледовую щель с достаточным ра­ диусом циркуляции, чудом проскочили, но чпокнулись сильно. И сразу появился старпом: — Намучился с радиопеленгами. Один другого забивает. Понасовали радиомаяков — и не разберешься с ними. Вот в тридцать девятом — было всего два! Не спутаешь... — Арнольд Тимофеевич, вы ведете себя преступно,— сказал я .— Я сниму вас с вахты, если вы еще раз уйдете в штурманскую при движении в тяжелом льду. — Вы позволяете себе со мной так разговаривать, потому что я беспартийный! — прошипел Арнольд Тимо­ феевич. Доктор, который от безделья околачивался в рубке, прыснул. Все знают, что карьерные неудачи старпом объяс­ няет беспартийностью. И потому у него на душе в смысле карьеры покойно, вообще-то. — Простите,— сказал я .— Но от своих слов я не отка­ жусь. Если обрисовать ваше поведение Службе мореплава­ ния, то дальше Мойки вы больше не поплывете. — А если обрисовать парткому, что вы слушаете антисо­ ветские зарубежные передачи, то и вы далеко не уплывете,— многозначительным и холодным, как вода на Колыме, шепо­ том сказал Арнольд Тимофеевич. Мы были близко от Колымы. Потому и пришло такое сравнение. Дело заходило слишком далеко, чтобы я мог позволить себе роскошь безответности. — Зарубите себе на носу! — заорал я .— Зарубите себе на лбу! Что это будет ваш последний рейс, если вы не будете вести судно! Марш на крыло! Он только ошалело закосил на меня глазом. Когда человек с перепугу бежать уже не может, прыгать, ясное дело, тоже не может и говорить не может, то ему одно 243