Конецкий, В. В. Полосатый рейс : [повесть, рассказы, сценарий] / Виктор Конецкий. – Санкт-Петербург : Северо-Запад, 1994. - 619, [1] с.

Лед, лед, лед, лед, мы идем по Арктике... Лед, лед, лед, лед, мы идем по Арктике... Интересно, был ли Кип­ линг женат?.. Лед, полынья, лежание в дрейфе, лед, при­ брежная полынья... День, ночь, день, ночь, мы идем по Арктике; день, ночь, день, ночь — все по той же Арк­ тике... В проливе Лаптева несколько тяжких мгновений при вроде бы неизбежном навале на «Гастелло». Пронесло чудом. Вообще-то, конечно, Арктика середины навигации дру­ гая, нежели в начале. Имеется в виду не сама Арктика, а наша деятельность в ней. Начало навигации — это период с изрядной долей по­ казухи, это много статей в газетах и вспышка энергии. Сейчас Арктика — льдина, которая перевернулась вверх брюхом, то есть вместо заснеженной белизны вдруг по­ казалась грязь и тина от всех мелей, на которых эта льдина сидела. Ледоколов не дозовешься, самолеты разведки уже все поломались и не летают неделями, корабликов набилось уйма, вожжи управления ослабли, организация оказалась полулиповой, все пошло по-российски — то есть извечным «давай-давай!»... На траверзе Хатанги получили приказ ожидать атомную «Арктику». Бездеятельный дрейф в ожидании ее скрашивал Шериф. Он все чаще делит с нами тяготы морской службы. И растет с такой скоростью, как будто воздушный шарик надувают велосипедным насосом. В Певеке Саныч носил щенка к ветеринару, бедняге вкатили укол от бешенства. Он получил на этот предмет справку с печатью и зазнался, и держится так, что напо­ минает мне меня самого в детстве. Помню, когда еще не умел читать, то ходил по улицам, держа перед глазами развернутую газету: читаю, мол, даже на ходу — такой грамотей. И вот один язва мужчина взял да и перевернул газету перед вундеркиндом на сто восемьдесят градусов — я держал ее вверх ногами. Шерифа Саныч собирался назвать Аполлоном или Апол­ ло — в честь американских покорителей космоса. Потом решили, что это непочтительно по отношению к героям. А я еще добавил, что у одного сумасшедшего есть рассказ, который ведется от лица собаки-боксера, и звать боксера Аполлоном, и что такое имя подходит только для интелли­ гентских собак, а не для чистокровной чукотской лайки. 241