Конецкий, В. В. Никто пути пройденного у нас не отберет / Виктор Конецкий. - Москва : ACT ; Санкт-Петербург : Астрель-СПб, 2010. - 476, [1] с.

Из семейной хроники Недавно прочитал у Лескова: «Умилосердись,— шептала она.— Прими меня теперь как одного из наемников твоих! Настал час... возврати мне мой прежний образ и наследие... О доброта... о простота... о любовь!.. О радость моя!.. Иисусе!.. Вот я бегу к тебе, как Никодим, ночью; вари ко мне, открой дверь... дай мне слышать бога, ходящего и глаголющего!.. Вот... риза твоя в руках моих... сокруши стегно мое... но я не отпущу тебя, доколе не благословишь со мной всех...» Когда я читал молитву у Лескова, то опять увидел уходя­ щую Матюню и вспомнил ужас перед тем, что делает мать, и крик брата: «Пусть Матюня останется!» Но у матери бы ­ ли свои предположения на наш счет. Она лучше знала, сколько в каждом осталось жизни или сколько в каждом уже было смерти. «Нас не так удивляла мертвая мать, нежели живой ребе­ нок...» Мать сказала нечто вроде: «Прекратите истерики и ешьте!» Через несколько дней мне приснился сон, который я рассказал матери: я видел ясное и теплое, летнее солныш ­ ко, и вдруг оно среди бела дня закатилось, и я понял, что оно больше не взойдет никогда. От страха проснулся. (Кстати, такое же ощущение безнадежного ужаса, как в том сне от закатившегося вдруг среди бела дня солнца, я испытал, уже будучи офицером, узнав о смерти Сталина.) Когда я рассказал сон, мать сказала: «Это умерла Матю­ ня! Иди к ней! Это я виновата, я ее тогда выставила! А за­ чем она сидела так долго?» Я был к тому моменту самым жизнеспособным . Меня закутали и запеленали в разную одежду, и я пошел на ули­ цу Декабристов. Матюня была еще жива, а тетя Зика уже умерла и лежа­ ла на диване почему-то полуголая и в валенках. Матюня сидела в кресле, примерзнув к нему и к полу. Я затопил пе­ чурку. Почему-то у них на кухне валялись деревянные ко­ лодки для обуви. Из клеенки и колодок я и соорудил кос­ 23