Конецкий, В. В. Начало конца комедии / Виктор Конецкий. - Москва : ACT ; Санкт-Петербург : Астрель-СПб, 2010. - 476 с.

Путевые портреты с морским пейзажем перепоночка выглядывает, которой природа прихвати­ ла верхнюю губу к десне. Хохочет же Виктория не тог­ да, когда ей хорошо и весело, а когда она считает смех необходимым с какой-нибудь рациональной целью. Главным образом, конечно, чтобы провоцировать про­ тивоположный пол. Ужасно, когда тридцатишестилетняя судовая буфетчи­ ца неколебимо верит в свою обаятельность, непреходя­ щую юность; и когда неколебимость ее веры в свою неот­ разимость и в свои прелести поддерживается реакцией окружения — маркитантка в армейском обозе в былые времена. Моряцкие мужские гормоны подслеповаты или даже вовсе слепы — как кроты,— сидят всю жизнь в глуби­ нах нашего организма, роют там ходы и норы и реаги­ руют не на женственность, а на женское, на четкие и яс­ ные сигналы, то есть на полоску трусиков, когда буфетчица моет трап, подоткнув юбку. Или когда она таким же манером подтыкает верхнюю губу, обнажив влажное красное. Вот и весь фокус. И больше всего ме­ ня бесит именно примитивность фокуса. Ведь это уже и не фокус, а чистой воды мошенничество, примитив не­ андертальский, издевка над свободой мужской воли!.. Себя и других судовых женщин Виктория называет «девушками»: «Даже мы —девушки — не хочим с Мари­ ной на берег ходить: она девушка капризная!» Марина — дневальная и тоже, конечно, не Клеопатра, но хоть де­ ржится скромно, а это как раз Виктории и не нравится. Без свидетелей Ямкин называет Викторию «Чеку- шечка моя». Как-то в Рио-де-Жанейро он: «Ты здесь, Чекушечка моя, сразу без нас заблудишься, не в тот пе­ реулок свернешь». Она: «И почему они меня Чекушеч- кой зовут, не знаете?» 43