Конецкий, В. В. Ледовые брызги : из дневников писателя / Виктор Конецкий ; [худож. Л. Авидон]. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1987. - 541, [2] с. : ил.

жизни имеет полное право колебаться между двумя этими великими именами. — Знаете, Пушкин — это более чем гениально, но, не знаю почему, больше всех люблю Лермонтова,— таков был ответ. — И вам не стыдно признаться? — Иногда неловко, но что поделаешь? — Ну, так можете успокоиться,— сказал Колбасьев, успокаиваясь сам, ибо лихорадка подозрительности от­ пустила его.— И я в этом грешен: необыкновенно люблю Лермонтова. 9 И стеклянным столбом плеснул снаряд, И второй, и третий, и д ва подряд. Зеленый огонь, короткий гром. Это мы стреляем, и мы попадем. Бинокль не выскользнет из руки, Отрывисто л я з гаю т замки, И снова огонь, толчок и гром, И осколки в и зж а т кругом... С. Колбасьев. Поэма « Открытое море» Ничто не пропадает бесследно, и ничто не рождается на пустом месте, хотя мы далеко не всегда отдаем себе в этом отчет. В моей последней повести «Третий лишний» есть такой эпизод: сынишка старпома залез на дымовую трубу л а й ­ нера и устроился там, на страшной высоте, в нашей святой эмблеме — серпе и молоте. И никак его оттуда было не выманить. И тогда отца осенило. Старпом сказал: пока­ жите пацану яблоко — он сам слезет! И точно — сразу слез. Есть у Колбасьева мичман Лука Пустотный : т о т с а ­ мый, знаменитый, который бегал голый по Сингапуру и который выбрил сучку-фокстерьера Дуньку на мино­ носце «Громовой». И вот этот Лука, удрученный печаль­ ным исходом русско-японской войны 1905 года, залез на «баобаб»— большущее дерево во Владивостоке, под ко­ торым располагался летний ресторан,— и начал и зобра­ жа ть макаку. И никак этот мичманюга слезать не хотел, пока дружки не показали ему рюмку коньяку. Видите — чистое литературное воровство. И хотя, на­ пример, мой Петя Ниточкин имеет вполне реальных ж и з ­ 396