Конецкий, В. В. Ледовые брызги : из дневников писателя / Виктор Конецкий ; [худож. Л. Авидон]. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1987. - 541, [2] с. : ил.

Павел Степанович обладал «качествами народного юмо­ ра, имеющего на простолюдинов могущественное влияние, признанное отечественной историей нашей». «Нахимов, как народный юморист, имел доступ ко всякому подчиненному; кто говорил с ним хоть один раз, тот его никогда не боялся и понимал все мысли его и ж е ­ лания... Могучая, породистая симпатия к русскому чело­ веку всякого сословия...» 7 Когда-нибудь для смеха расскаж у, как я был подводником. Приписали к «Рыси» и п оса­ дили учиться на курсах. Был 1919 г. И прямо на курсах меня арестовали как бывшего о ф и ­ цера, и хотя выпустили через две недели, я обиделся и ушел воевать в А страхан ь (вто­ рично) на миноносцы. И. С. Исаков — А. И. Маринеску Ко времени Октябрьской революции в списках рус­ ского флота числилось 8370 офицеров и адмиралов. Думаю, только тот, кто сам был офицером, может представить себе состояние военного человека, который покидает командирский мостик, спускается на палубу и глядит, как на его место поднимается угрюмый матрос, а потом — не за страх, а за совесть — действует по ук а ­ заниям своего бывшего подчиненного. Такое представить еще можно. А вот ежели не с мостика на палубу, а с социального верха — в полную безоговорочную подчиненность ранее низшему классу — такое современному человеку уже и не представить. Одно ясно: безмерно это было сложно, тяжко, мучительно. Ведь кроме всего прочего царские офицеры давали присягу. И никто с них ее не снимал. Тот, кто давал присягу, знает: могучая, проникающая в глубину сердца и души сила! Моряки не обсуждают свой флаг. И чем порядочнее, честнее человек, тем мучительнее ему присягу нарушить. И еще каждую секунду видеть, что в искренность твою не верят, что почитают тебя приспо­ сабливающимся к обстоятельствам трусом. Психологическая ломка куда более сложная и мучи­ тельная, нежели у офицеров-декабристов на Сенатской площади. Гардемарин Колбасьев нашел в себе силы полюбить матроса Плетнева, простолюдина. Полюбить ровной 391