Конецкий, В. В. Ледовые брызги : из дневников писателя / Виктор Конецкий ; [худож. Л. Авидон]. - Ленинград : Советский писатель, Ленинградское отделение, 1987. - 541, [2] с. : ил.

Молчать отец умел замечательно д аже сильно подвы­ пивши. Не знаю, «белые стихи» о Чкалове и Сталине — это мимикрия дрожаще го от социального страха человека или его искренний восторг перед свободной судьбой хулига­ нистого пилота? Надо сказать, что в конце тридцатых годов отцу пришлось бы вовсе плохо, кабы он не расстался с ма ­ терью. У матери было три сестры — мои тети. Все тети были замужем за царскими офицерами. Дяди были фронтови­ ками в первую мировую. Их боевыми орденами я играл в детстве. Дяди были настолько наивными вояками, что свои царские воинские отличия не уничтожили. Все они оказались в тюрьмах к концу тридцатых и были реабили­ тированы в пятидесятые. Старшая сестра матери Матрена Дмитриевна, когда стала довольно заметной балериной в труппе Сергея Д я ­ гилева, сменила имя и стала Матильдой. В семье ее звали Матюней. В расцвет театральной карьеры Матюне на день ангела — девятого апреля — бывало так много различных подношений от поклонников-балетоманов, что бабушка Мария Павловна отправляла мою маму — самую млад ­ шую из сестер — с коробками дареного шоколада в Л и ­ товский замок. Там была тюрьма (в ней посидел и Федор Михайлович Достоевский), и конфеты предназначались арестантам. В балете Стравинского «Петрушка» Матюня т анцева­ ла кормилицу. Особенно вызывал восторги ее лихой и бесшабашный танец, когда по ходу действия вокруг пляшут кучера и другой простой люд. Было трудно представить тетю Матю в такой роли, потому что, с тех пор как ее помню, она была уже пожилой женщиной с удивительно скромным, тихим, мягким, неза­ метным поведением в семье. Работала в банке на Невском проспекте — разбирала денежную мелочь и упаковы­ вала денежки в длинные тюбики, согласно их досто­ инству. Несмотря на тихость и незаметность, после смерти б а ­ бушки Матюня ока залась центром и неформальным ли ­ дером всех родственников. Мать любила ее, не побоюсь сказать такого слова, коленопреклоненно. И сохранила два ее письма. «Париж, 5 май 1914. Мамусеночка моя родная, как Ты здорова? Пишу тебе из Парижа , где находимся уже че­ 15